– Эбигейл, – вклинился отец, – почему бы тебе не почитать это стихотворение прямо сейчас?

– Конечно, ведь это Лили потратила столько времени, помогая мне упражняться в декламировании!

И Эбигейл прочитала стихи.

Но ничто не могло отвлечь Лили от Эджа, даже последовавший ужин и увлекательное обсуждение сплетен Фоксом и Эбигейл.

После ужина мужчины не стали уходить в другую комнату. Запас рассказов Фокса казался бесконечным. Отец слушал, уперев локоть в подлокотник кресла и приложив палец к верхней губе. Об инвестициях было забыто, и вечер продолжался в непринужденной обстановке.

Эджворт ничего не рассказывал, только изредка припоминал упущенные Фоксом подробности.

Когда часы пробили полночь, мужчины решили, что пора уходить. По дороге к двери Эбигейл продолжала оживленный разговор.

Эдж и Лили отстали от остальных.

– Вы так и не прочитали ту книгу, не так ли? – спросил Эдж.

– Нет, – прыснула от смеха Лили.

– Я купил ее специально для вас.

– Лучше бы вы купили единорога.

Он положил руку ей на талию и ничего не ответил. Эдж увидел, как Эбигейл мельком взглянула на них, но руку не убрал.

– Вы всегда предпочитали стоять в стороне, наблюдая, как ваша сестра порхает здесь и там, – заметил он.

– Потому что это и была моя роль. – Она отошла, избегая его прикосновения. – Люди называют таких, как я, тихонями, но я бы сказала иначе – созерцатели. Не всем же быть в центре внимания.

Эдж безвольно уронил руку и взглянул на Лили.

– Все эти мероприятия опустошают и пугают меня, – продолжила Лили. – На них я все время притворяюсь.

– Ерунда. – Эдж не хотел, чтобы она чувствовала себя ниже остальных. – Вы столь же долгожданны на всех мероприятиях, как и любая другая леди.

Она помолчала.

– Нет. В последние годы меня мало приглашают. Крайне редко.

Эдж взял ее за руку и притянул к себе, заставив взглянуть ему в глаза:

– Лили, вы тоже часть светского общества. Вы – наследница. Вы жили здесь всю свою жизнь.

– Значит, я покупаю свое место.

– И все-таки это ваше место. И вы можете укрепить свое положение, выйдя замуж.

– Могу, – ответила она. – Но какой ценой? И почему мне нужно стремиться туда, где меня не желают видеть? Взять мою сестру – вы же видите разницу между нами. Я очень хорошо это чувствую. Она наслаждается вниманием. Это ее место. Все эти годы я считала, что она станет вашей герцогиней. Я думала, вы тоже это планировали.

– Вы разочарованы, что это не так?

– Я об этом не думала. Вы должны были жениться на Эбигейл.

– Вы связаны с ней гораздо крепче, чем я – со своими братьями, – мягко произнес он.

– Я заботилась о ней, когда мы были совсем юными, – это была моя задача.

– Вы были ненамного старше ее.

– Но она ведь моя младшая сестра.

Эдж тихо захихикал:

– Я чувствовал себя лет на десять старше моего брата Стивена, хотя у нас с ним разница в год. И то же самое с Эндрю.

Он остановился. Лили повернулась к нему:

– Вы все еще чувствуете эту разницу?

– Нет. Сейчас я чувствую себя намного, намного старше. Скорее их отцом, чем старшим братом.

– Видимо, вам стоит больше отдыхать.

– Хорошо, я как раз собирался это сделать. Подумал, что сразу и отдохну, и совершу нечто полезное, если отправлюсь за город и узнаю, как живут другие. Один помещик пригласил меня на рыбалку. А потом моя лошадь споткнулась о подвернувшийся на дороге камень и сбросила меня в воду. Плавать я, естественно, не умею. У меня не было времени для столь легкомысленного занятия. Помещик меня вытащил, но я уже было подумал, что утону.

– Вам повезло. – Лили скрестила руки на груди.

– Очень. Я думаю об этом каждый день.

– Я тоже, – вырвалось у Лили. Эдж застыл на месте, и она поспешила добавить: – Ваша мать была бы уничтожена. Как и ваши друзья.

– Мои друзья… Сомневаюсь, что их волнуют мои дела.

Остальные уже подошли к двери, и Фокс задержался, чтобы попрощаться с Эбигейл. Заметив отсутствие кузена, он обернулся:

– Эджворт! Что-то ты долго собираешься домой. Поторопись.

Эбигейл вложила руку в изгиб локтя Фокса:

– Вы видели луну? Волшебная! Мы просто обязаны загадать на нее желание.

– Желание на луну? – переспросил Фокс.

– Да, – встрял мистер Хайтауэр, практически выгоняя их на улицу. – Это традиция нашей семьи.

Эдж продолжал говорить, игнорируя суматоху у двери:

– В следующий раз я попытался постичь жизнь арендаторов моей земли. Я был с ними, когда они растапливали сало, только это больше напоминало народные гулянья, а не изнурительную работу. Пиво текло рекой, и в какой-то момент один перебравший эля господин сжег мне ноги.

Лили замерла. Все остальные исчезли из поля зрения. Она коснулась руки Эджа.

– И у меня появилось даже больше свободы от работы, чем я рассчитывал, – констатировал он. – Как только я снова обрел способность думать, мне принесли бухгалтерские книги. Я лежал на кровати, размышляя не о прошедших мимо меня за эти годы радостях, а о работе, которую за меня никто не сделает. А потом я сглупил. Мне явился ангел в женском обличье, и я позволил ему ускользнуть.

– Ангел?

Он кивнул:

– Я решил, что человек не должен лежать на смертном одре, думая о невыполненной работе и обижаясь на стоящих в отдалении близких. Я был на волосок от смерти. И вдруг подумал, что никогда даже не целовал вас в щеку. – Он потянулся и намотал локон ее волос на указательный палец. – Я предупредил вашего отца, что должен поговорить с вами с глазу на глаз.

Глаза Лили округлились, и она шумно вдохнула:

– Он будет ждать предложения. Вы должны помнить о роли герцогини. Мне она не подходит.

– Вы столь же прямолинейны и с остальными?

– Не настолько, – вскинула подбородок Лили. – Вы – герцог. Вы можете это понять.

– Немного любезности не помешало бы, ведь я – пэр.

– А еще вы росли в соседнем доме. Часами напролет занимались в тени сада и прогоняли меня. Я считала, что вы интересуетесь моей сестрой. Нас позвали к вам после того, как ваш отец сказал, что из Эбигейл получится прекрасная герцогиня. Мы пили чай с вашей матерью. Мой отец целый год сиял от уха до уха.

– Я не знал об этом.

Хотя это его и не удивляло. Думая о будущем Эджа, его отец обычно смотрел на много лет вперед. Он наказал Эджу выбрать цель и выработать стратегию ее достижения, и даже при изменении обстоятельств цель должна была оставаться неизменной.