Хотя проблема не была решена, условия, несомненно, улучшались, по мере того как сокращение объема перевозок и восстановление железнодорожных линий уменьшали (но не устраняли полностью) для железнодорожников возможности требовать особую «мзду». По статистике Министерства юстиции, количество осужденных за взяточничество на железных дорогах в 1948 г. составляло 729 чел., в 1949 г. – 560, в 1950 г. – 370. Эти цифры сильно недотягивают до масштаба проблемы. Общая сводка Верховного суда о преступности в СССР за 1948 г. подтверждала «распространенность взяточничества на транспорте», невзирая на снижение числа осужденных75.

Если многие рядовые люди платили взятки, просто чтобы получить то, что, по их мнению, полагалось им от государства по закону (настоящие официальные документы, квартиры, услуги железных дорог), то второй вид взяток предлагался гражданами в качестве компенсации должностным лицам за услуги в обход закона. Плата за незаконное получение чего-либо, столь же незаконное решение проблемы или во избежание потенциальных неприятностей составляла эту вторую категорию взяток, цели которых включают приобретение фальшивых документов, неправомерный доступ к высшему образованию и уклонение от выполнения заданий по продовольственным заготовкам.

Иногда советским гражданам приходилось платить из-под полы за документы, которые им обязаны были выдать, но временами они при помощи взяток госслужащим добывали и поддельные документы. Массовые перемещения людей после войны породили большой спрос на фальшивые внутренние паспорта и прописки среди тех, кто желал жить в городах76. В 1945-1946 гг. несколько сотрудников паспортного отдела в г. Бабушкин Московской области пошли под суд за то, что за взятки снабдили фальшивыми паспортами 31 чел. Эти сотрудники также выдали 50 ложных разрешений на прописку, в том числе некоторым «ворам-рецидивистам», вероятно освобожденным из Гулага по июльской амнистии 1945 г., но утратившим право жить вблизи крупных городов77. Историк Дон Фильцер обращает внимание на дела сотрудников отделов кадров, которые брали деньги за выдачу фальшивых паспортов либо незаконное оформление уволенным или ушедшим без разрешения рабочим бумаг, ложно удостоверяющих, что те оставили работу по уважительной причине. Без этих официальных удостоверений их не рискнули бы взять в другом месте78.

Случаев, когда граждане «давали на лапу» бюрократам, чтобы получить сфальсифицированные документы, не счесть. В Украинской ССР следователи доказали множество противозаконных платежей работникам загсов. К примеру, в 1948 г. некто В. П. Данилюк заплатил за получение свидетельства о том, что он родился не в 1928, а в 1926 г., избавлявшего его от призыва в армию. Данилюк также якобы предлагал взятку за поддельный военный билет, который указывал бы, что он состоит в запасе79. Согласно справке Комиссии партийного контроля (КПК) за 1951 г., начальник отдела кадров одного из учреждений МГБ за взятку выдал одному человеку документ с подправленным послужным списком, в котором не упоминалось неприятное дисциплинарное взыскание, имевшее место в трудовой биографии последнего80. Сотрудники милиции могли стряпать бумаги с искаженными сведениями о прописке, трудовом стаже, судимостях.

В системе, где то и дело требовались документы для подтверждения истории заболеваний, немалой долей власти обладал медицинский персонал. Врачи выдавали бумаги, которые, объявляя человека тяжелобольным или инвалидом, помогали ему получить освобождение от службы в армии, разрешение на смену места работы, оправдать опоздание или невыход на работу, оформить пенсию по болезни, инвалидности, старости81. Взятки врачам позволяли избежать нежелательной работы или призыва на военную службу. Например, следствие обнаружило, что в 1942-1946 гг. три старших инспектора ленинградской больницы выдали ряду лиц фиктивные документы о хронических заболеваниях, которые помогли получателям отвертеться от определенных назначений и получить незаслуженные льготы. По этому делу проходили 20 взяткодателей82. В 1946 г. дантист заводской поликлиники в Сталинграде взял 16 кг яблок и 50 руб. за оформление работнику больничного листа, которым тот прикрывал неоправданное отсутствие на рабочем месте. Согласно докладу прокуратуры, отделы кадров предупреждались о необходимости тщательно проверять медицинские документы, так как справки от врачей, предъявляемые работниками в качестве причины невыхода на работу, весьма часто бывали получены за взятки. Расследование 1951 г. вскрыло подобную ситуацию в Ровно. Секретарь центральной городской поликлиники брал от 500 до 1 500 руб. за выдачу бумаг, ложно удостоверяющих инвалидность, людям, которые покидали место работы без надлежащего разрешения83.

Ветеринарам должность тоже позволяла извлекать прибыль. В 1946 г. один ветеринарный инспектор брал по 3-5 тыс. руб. у торговцев за незаконно выдаваемые разрешения на продажу мяса животных, забитых в слишком молодом возрасте. Точно так же ветеринары могли получать деньги за дозволение торговать на рынке протухшим мясом. В октябре 1949 г. ветеринар из Измайловской области Украинской ССР был осужден за то, что систематически вымогал у граждан, просивших его о ветеринарной помощи своему скоту, «магарыч». Это арабское слово означает подарок в виде съестного, который преподносился при покупке чего-либо, зачастую лошадей. Обычно его использовали для обозначения продуктов или напитков, получаемых, вопреки закону, должностным лицом от просителей в обмен на какую-то услугу84.

Еще одну плодородную ниву представляло собой высшее образование. Например, декан факультета Харьковского стоматологического института, заведующие его приемным покоем и лабораторией за деньги выдали ложные ведомости о сдаче экзаменов 11 студентами. Институт резервировал несколько мест для детей солдат, погибших на фронте. Прокуратура утверждала, что заместитель министра здравоохранения Белоусов дал взятку, чтобы одно из таких мест отдали дочери его близкого друга, хотя та провалила два экзамена. В КПК пришло анонимное письмо, автор которого заявлял, что из-за противозаконных действий Белоусова не смог поступить в институт85.

Кризис в сельском хозяйстве помог созданию условий для еще одного типа теневых сделок между гражданами и должностными лицами. По данным следствия, колхозники и колхозное руководство предлагали взятки сотрудникам Министерства заготовок, стремясь избежать обязательных поставок продовольствия государству. В особенности во время голода 1946-1947 гг. они платили агентам-заготовителям, чтобы те уменьшили задания по сдаче или посмотрели сквозь пальцы на несдачу мяса, хлеба и другой продукции. Заготовители выдавали квитанции на несданное продовольствие, удостоверяя выполнение крестьянами своих обязательств86. Как обнаружили следователи в Рязанской области, заготовитель «систематически получал от колхозников взятки, за что выписывал квитанции – фиктивные, на якобы принятый от них картофель…»87. В Краснодарском крае колхозники платили заготовителям за освобождение от мясозаготовок. Многие колхозные председатели поднаторели в том, как откупаться от местных властей.