Маркус, все еще с бокалом в руке, уселся на подлокотник дивана, положив ногу на ногу. Он держал спину прямо, и лицо его напряглось.

— Хорошо, — сказал он через несколько секунд. — Я готов тебе все рассказать. При условии, что и ты будешь со мной откровенна. Во всем, абсолютно во всем.

— После твоего рассказа — да, обещаю.

— В таком случае скажи, что тебе уже обо мне известно.

— Ты сотрудник британской разведывательной службы. СРС, МИ-6 — или как ты предпочитаешь ее называть.

На лице Маркуса не появилось ни тени удивления: должно быть, в свое время его хорошо научили скрывать свои эмоции и чувства. Чего нельзя было сказать обо мне. Меня ничему не учили, не готовили, не защищали: просто бросили, голой и безоружной, в мир голодных волков. Однако мало-помалу я все постигла. Самостоятельно и с большим трудом, спотыкаясь, падая и поднимаясь, начиная сначала и не останавливаясь. С каждым шагом все увереннее. С высоко поднятой головой и глядя вперед.

— Не знаю, каким образом ты получила эту информацию, — сдержанно произнес Маркус. — В любом случае это не имеет значения: полагаю, это надежный источник и нет смысла отрицать очевидное.

— Но мне нужно узнать еще кое-что.

— С чего я должен начать?

— С того момента, когда мы познакомились, например. С настоящих причин твоего приезда в Марокко.

— Хорошо. Главная причина состояла в том, что в Лондоне имели очень мало сведений о происходящем в протекторате, и некоторые источники сообщали, будто немцы с одобрения испанских властей все больше активизируются. Наша разведка располагала крайне скудной информацией о верховном комиссаре Бейгбедере: он не был известным военным, и мы не знали, чем он дышит, какие у него планы и перспективы, и прежде всего отношение к немцам, которые, по доходившим до нас сведениям, чувствовали себя совершенно вольготно на вверенной ему территории.

— И что тебе удалось выяснить?

— Как мы и предполагали, немцы действительно были в привилегированном положении и делали все, что хотели, — иногда с его разрешения, иногда — без. Ты сама отчасти помогла мне добыть эту информацию.

Я оставила без внимания последнее замечание Маркуса и спросила:

— А что насчет Бейгбедера?

— О нем я узнал то, что и тебе прекрасно известно. Это умный, интересный и довольно своеобразный человек.

— А почему в Марокко отправили именно тебя — ведь ты был в плачевном состоянии?

— До нас дошли сведения о Розалинде Фокс, нашей соотечественнице, имевшей любовную связь с верховным комиссаром: настоящий подарок, возможность, которую нельзя упускать, — однако было слишком рискованно действовать напрямую: Розалинда представляла для нас такую ценность, что мы не могли допустить провала, проведя непродуманную операцию. Нам следовало дождаться удобного момента. Поэтому, как только стало известно, что она ищет способ организовать эвакуацию матери своей подруги, наш механизм был приведен в действие. Мою кандидатуру сочли наиболее подходящей для выполнения этого задания, поскольку я знал в Мадриде человека, занимавшегося эвакуацией на побережье Средиземного моря. Я сам отправлял в Лондон подробную информацию обо всех шагах Ланса, поэтому моя история была признана достаточно правдоподобной, чтобы я мог появиться в Тетуане и подобраться поближе к Бейгбедеру в обмен за услугу, оказанную его любовнице. Однако имелась одна небольшая проблема: в те дни я лежал чуть живой в Королевской лондонской больнице, израненный и накачанный морфием.

— Но ты все же отважился взяться за это и в результате обманул нас всех и добился своей цели…

— Да, я добился намного большего, чем ожидал, — сказал Маркус, и его губы тронула легкая улыбка — первая за все время, проведенное нами в библиотеке. Мое сердце вздрогнуло от всколыхнувшихся чувств: наконец вернулся тот самый Маркус, по которому я так тосковала и которого хотела удержать рядом. — Это незабываемые для меня дни, — продолжал он. — После целого года, проведенного в охваченной войной Испании, Марокко показался мне настоящим раем. Я поправился и блестяще выполнил задание. И, помимо всего прочего, познакомился с тобой. Чего еще можно было желать?

— И каким образом ты выполнял свою работу?

— Почти каждую ночь посылал сообщения из своего номера в гостинице «Насьональ». У меня был с собой небольшой радиопередатчик, замаскированный на дне чемодана. Кроме того, я ежедневно писал зашифрованный отчет обо всем, что видел, слышал и делал, а потом передавал его связному в Танжере — продавцу из «Сакконе и Спид».

— И тебя никто ни разу не заподозрил?

— Ну разумеется, да. Бейгбедер вовсе не идиот, тебе это известно так же хорошо, как и мне. Мой номер обыскивали несколько раз, но, вероятно, присылали не самых опытных людей: им так ничего и не удалось обнаружить. У немцев тоже были какие-то подозрения, но и они ни в чем не смогли меня уличить. Я же, в свою очередь, старался не допустить промаха. Не контактировал ни с кем за пределами официальных кругов и избегал всего, что могло бы меня скомпрометировать. Мое поведение было безупречным, я появлялся только рядом с людьми, имевшими надежную репутацию, и все время оставался на виду. Так что внешне все выглядело абсолютно прозрачным. Какие-нибудь еще вопросы?

Он казался уже менее напряженным, более близким. Больше походившим на того Маркуса, каким был для меня всегда.

— Почему ты уехал так неожиданно? Даже не предупредил меня: просто явился однажды утром ко мне домой, сообщил, что моя мама уже в пути, и больше я тебя не видела.

— Я получил срочное распоряжение немедленно покинуть протекторат. Немцев становилось все больше, и появилась информация, что меня кто-то серьезно подозревает. Тем не менее я все же отсрочил свой отъезд на несколько дней, хотя и рисковал быть разоблаченным.

— Почему?

— Не хотел уезжать, не убедившись, что эвакуация твоей мамы идет как запланировано. Я ведь обещал тебе, что все будет в порядке. Больше всего на свете мне хотелось тогда остаться с тобой, но это было невозможно: я выполнил свою работу, и пришло время уехать. К тому же это был не лучший момент и для тебя. Тогда ты еще не оправилась до конца после предательства и не была готова довериться другому мужчине — тем более вынужденному вскоре покинуть тебя, ничего толком не объяснив. Вот и все, дорогая Сира. Я рассказал все. Эту историю ты хотела услышать? Тебя устраивает эта версия?

— Устраивает, — сказала я, поднимаясь и направляясь к Маркусу.

— Так, значит, я заработал свою награду?

Я ничего не ответила. Просто подошла к нему, села на колени и наклонилась к уху. Моя припудренная щека коснулась свежевыбритой кожи, а губы, покрытые блестящей помадой, зашептали в нескольких миллиметрах от его мочки. Я заметила, как он напрягся, почувствовав мою близость.

— Да, ты заработал свою награду. Только я могу оказаться отравленным подарком.

— Возможно. Так что теперь моя очередь узнать кое-что о тебе. Я оставил тебя в Тетуане молодой простодушной модисткой, а спустя годы встретил в Лиссабоне настоящей дамой, в компании совершенно неподходящего человека. И хотел бы узнать, что произошло с тобой за это время.