в теории,

Но имевшая место на практике

В той, весьма отдаленной, галактике.

А лететь до нее, отдаленной.

Через весь через белый свет

Два миллиарда

Шестьсот миллионов

Восемьсот сорок восемь лет.

1973

Враг

В порядке полной гласности

Сказать должны мы так:

Отечество в опасности.

Нам срочно нужен враг!

Нам нужен враг надежный.

Коварный злобный враг

Поскольку невозможно

Нам без него никак,

Мы б на него надеялись —

Ведь враг наш не дурак,

И что б у нас ни делалось.

За все в ответе враг.

Ах, на душе погано.

И жизнь не дорога.

Ну где найти врага нам.

Надежного врага?

Погибнет наше царство

Без недругов лихих.

Без ихнего коварства

И провокаций их.

Да, без врагов паршиво.

Без ихней суеты,

Их пропаганды лживой

И злобной клеветы!

1975

Опыт предков

Как говорится в манускриптах.

Как Ветхий говорит Завет —

Шли иудеи из Египта

В свой край родимый сорок лет.

Но все теперь идет быстрее,

И из Израильской земли

Опять в Египет иудеи

Лишь за четыре дня пришли.

Но вновь припомнив манускрипты,

И опыт предков, и Завет,

Евреи будут из Египта

Идти, как прежде, сорок лет.

1967

Счастливый случай

При королевском дворе в Кандалузии

Жил мудрый цензор, и блюл он контекст.

В одах хвалебных он видел аллюзии,

А в дифирамбах опасный подтекст.

— Где тут аллюзия? Вот и аллюзия.

— Где тут подтекст? Вот он, подтекст.

И обнаружив подтекст и аллюзию.

Цензор накладывал резолюцию:

«Запретить.

Это в печать нельзя пропустить».

«К чертям царя-тирана!» —

Читает цензор вдруг.

И отразился странный

В глазах его испуг:

— Где аллегория? Нет аллегории!

Где тут намек? Не виден намек!

Вот приключилась какая история —

Цензор «добро» дал и занемог.

Так без намеков и аллегории

Бедного цензора объегорили!

1971

Читателям

Читатели журналов и газет.

Кто в слове «да» читает слово «нет»,

А в слове «нет» читает слово «да»

И попадает в точку иногда.

Читатели журналов и газет.

Вам в щелях между строчек виден свет…

Как не сошли с ума вы, как не спятили,

Великие, отважные читатели?!

Что такое полуправда?

— Это значит — полуложь.

И пока тут разберешь.

Где та часть, в которой — правда.

 Где та часть, в которой — ложь.

1977

Про девочку Алену

Переполнены тревогою газеты.

Потому что человек попал в беду.

Потому что в Заполярье дальнем где-то

Стонет девочка Аленушка в бреду.

И врачи попасть к Аленушке не могут:

Снегопады перекрыли все пути.

Вездеходы отправляются в дорогу.

Но к поселку не проехать, не пройти.

И страна следит тревожно и бессонно:

Неужели не успеют, не спасут?

А столыпинские красные вагоны

На Восток, не торопясь, свой груз везут…

Самолеты посылают за Аленой,

Но метель метет, и в небе нет дорог

Эшелоны, эшелоны, эшелоны

На Восток идут,

Все время на Восток.

С нетерпеньем мы бросаемся к газетам

И читаем, что прославленный пилот

Посадил свой самолет в поселке этом,

На три точки посадил свой самолет!

И летит в больницу девочка Алена.

Для ее спасенья дорог каждый час!

Эшелоны, эшелоны, эшелоны

Незаметные проходят мимо нас…

По приказу Наркомздрава из столицы

Знаменитый доктор вылетел в ту ночь.

Направляясь в заполярную больницу.

Чтобы девочке Аленушке помочь.

И несут ей телеграмммы почтальоны,

И по радио стихи о ней звучат.

Заглушая близкий грохот эшелонов, —

Мы не слышим, как колеса их стучат…

И узнав, что будет жить Алена,

Улыбнулся самый лучший друг детей

И подумал: «Слишком мало эшелонов

При таком большом количестве людей».

1974

История моей жизни

Я знал всегда: мне жизнь моя

Дана не ради мелких буден.

Что подвиг жизни будет труден —

Сказать всю правду, не тая.

Я помнил чуть не с колыбели

О Цели.

Но, не горячась,

Я знал, что для свершенья Цели

Мне должно выбрать точный час.

И час пришел. В порыве странном

Я понял, что сейчас решусь.

И я решился бы.

Но Русь

Была тогда под Чингисханом.

О эти страшные века!

И так История велела.

Что все-таки для пользы дела

Мне лучше подождать пока…

И