class="p1">Но в этот раз он был неправ. Нактрис, поднявшись во весь рост, бросил в сторону берега веревку с крюком и предложил всем готовиться к выходу.

Выбравшись из туннеля, члены миссии смогли воочию убедиться в том, что их традиционное представление о времени все еще в силе. Стоял вечер, и уже довольно низкое солнце сочилось мягкими закатными красками из-за ветвей деревьев. Местность вокруг представляла собой редколесье, пересеченное небольшими оврагами у подножия низких холмов. Почва выглядела уже не такой каменистой, как вблизи крепости, а скорее глинистой. «Такая земля, наверное, хорошо удерживает воду», – подумал Уни и не прогадал. Буквально через сотню шагов они вышли на берег маленького озера, почти со всех сторон окруженного соснами.

– Какой здесь воздух, о-о-о! – воскликнул Богемо.

– Я думаю, место выбрано неслучайно, – согласился Санери. – А вот это, видимо, сам дом.

Это было первое (и как потом выяснилось, единственное) из увиденных имперцами вириланских жилых помещений, которое имело привычный «человеческий» вид. Сделанный из массивных кедровых бревен сруб с двускатной лубяной крышей. Пройдя извилистой тропинкой через примыкавший к строению сад с огородом, гости, наконец, добрались до входа.

– Хвала Светилу, похоже, у вас все-таки есть шансы выжить! – с облегчением выдохнул энель Нафази.

– Да, ты знаешь, не только выжить, не только выжить! – заинтересованно отреагировал Стифрано, превознемогая боль и стараясь принять как можно более залихватский вид. Остальные члены посольства каждый по-своему последовали его примеру. Кроме Уни, который, по обыкновению пребывая в задумчивости, во внешнем мире был готов делать только то, что заранее продумал.

– Первый раз вижу обычную вириланскую дверь, но, похоже, на ней нет ручки. Значит, даже в таких утилитарных конструкциях национальные особенности все же существуют…

– Вы не туда смотрите, мой мальчик, – неформально и даже где-то проникновенно обратился к нему посол.

Молодой переводчик обернулся и замер. На фоне озера и спускавшихся к нему аккуратных деревьев сада стояла девушка. Она словно сошла к гостям с дорожки из солнечного света, которую отправляющееся на отдых светило проложило сквозь воздух, лес и водную гладь. Уни почувствовал, как будто тысячи маленьких кошачьих коготков разом впились ему в мозг. В голове потемнело, он закачался и с большим трудом сохранил рановесие.

– Я знаю ее, – спешно проговорил он, его дыхание участилось. – Я ее уже видел!

– Что?! – эта новость заставила оторвать взгляд от женщины даже такого ценителя красоты, как Стифрано. – Ты ее видел? Да где же?

– Во сне, – ответил Уни, продолжая зачарованно смотреть в одну точку. – В ту ночь, после отравления, накануне отплытия посольства…

Остальные рассмеялись.

– Что вы несете? – зло выплюнул Гроки. – Какое еще отравление? Ваш пьяный бред тут никого не интересует!

– Да, энель Вирандо, завязывайте так долго смотреть на солнце, а то еще не только рассудком помешаетесь, но и ослепнете! – покровительственно молвил Богемо и покачал головой так, что затряслись его полные щеки.

Между тем девушка была уже буквально в нескольких шагах от посольства. На ней было необычного покроя платье до самой земли, с такими же длинными, широкими рукавами, вырезами по бокам и не застегнутое спереди, что делало его похожим на халат. Под платьем были еще как минимум две запахнутые справа налево рубахи из такого же легкого, тонкого материала, но уже не светло-синие, как верхняя одежда, а кремово-бежевые, с рельефным растительным узором.

Нактрис шагнул ей навстречу и сделал легкий поклон, приложив кулак к груди и накрыв его левой ладонью. Девушка зеркально повторила его движение. Посмотрев на гостей, она произнесла несколько слов, глядя при этом на Уни. Тот молчал, неспособный сказать ни слова.

– Энель переводчик! – шепотом вдохновил его Санери. – Мы тут все женщин не видели очень давно. Вернитесь, пожалуйста, к своим обязанностям!

– О да, простите! – выдохнул Уни. – Она… ее зовут… Онелия Лерис, – выпалил он, подумав: «И как же я это запомнил, ведь не слышал ничего?» – Она рада помочь нам привести в гармонию наши тела, если мы готовы… к такому развитию событий.

– Да! Скажи ей – очень даже готовы! – энергично выкрикнул Стифрано. – Я тут самый негармоничный! – закивал он, указывая на свою раненую ногу.

– Так, значит, она и есть лекарь! – расплылся в умилении Нафази. – Какое светлое, чистое создание!

– И вы туда же, энель священник! – презрительно ухмыльнулся Аслепи.

Несмотря на язвительные колкости, осмотр у прекрасного лекаря прошли все. Негармоничный Стифрано совершенно заслуженно получил помощь первым. Энель Аслепи с ревнивым вниманием приготовился наблюдать, как девушка будет обрабатывать рану второго посла, однако ничего нового так и не увидел. Онелия только сменила повязку, а потом внимательно заглянула Стифрано в глаза. Тот улыбнулся – призывно и в то же время вымученно. Не обращая на эти эмоции никакого внимания, девушка изучила его зрачки и стала мягко ощупывать лицо второго посла, периодически нажимая на какие-то точки. Не успел он войти во вкус этой необычной процедуры, как врачевательница перешла к шее, а потом к ступням.

– Что, уже все? – искренне изумился Стифрано, когда девушка стала осматривать энеля Богемо. – А как же компрессы, примочки, целебные травы? – и второй посол, не получив никакого ответа, недоуменно уставился на Аслепи.

Тот в упор посмотрел на Онелию, а потом презрительно сплюнул и стальным голосом обратился к Уни:

– Спросите ее, есть ли здесь лакшанский корень, спорыш или, на худой конец, обычный лопух? Я сам наложу ему…

Договорить он не успел. Целительница замерла на мгновение, и, казалось, вместе с ней остановилась Вселенная. Стало очень тихо, и члены посольства отчетливо слышали, как бьются их взволнованные сердца. Онелия медленно выпрямилась и всем телом повернулась к Аслепи. Но впечатление было такое, что поворачивалась не хрупкая стройная девушка, а целый фрагмент бытия вместе с окружающими стенами дома, полом, людьми и даже воздухом. Гримаса раздражения вмиг слетела с лица посольского доктора, он непроизвольно отшатнулся и ухватился за стоящего рядом Уни, чтобы удержать равновесие.

– Что это… она? – только и спросил неожиданно слабым голосом Аслепи.

Уни оттолкнул доктора от себя и, опустившись на одно колено, сложил руки у груди на манер вириланов и своим самым вежливым голосом произнес:

– О сиятельная Онелия Лерис, с почтением и благоговением приношу самые искренние извинения и сожаления в связи с этим грубым и вопиющим поступком! Смею заверить, что причиной его стало еще недостаточно хорошее знание обычаев и традиций вашего глубокоуважаемого народа и мы приложим все силы для того, чтобы впредь подобное не повторилось!

Целительница внимательно посмотрела на Уни. Он, казалось бы, почувствовал ее взгляд на своем темени и поднял умоляющие глаза. Это был тот же океан, пучина