В зале были полупустые полки. В воде виднелись кукурузные кочерыжки, опорожненные бутылки, апельсиновые корки, хлеб в упаковке. Люди умерли не от голода. И они все погибли. Трупы плавали по супермаркету и по автомобильной парковке. Множество тел. В основном женские, но были и мужские, и детские, а рядом покачивались машины.

– Вы что… – прошептал Рик. Наклонив голову, он прокашлялся и пронзительно закричал: – Вы что, рехнулись?!

Его товарищи испуганно обернулись.

– Если вам хочется смотреть на трупы, то… вот! – его рука коснулась раздутого женского тела в цветастом платье. – И вот, – он показал на детский трупик, проплывающий совсем рядом с Диком. – И еще. – Он ткнул в сторону мертвеца за ветровым стеклом «фольксвагена». – Здесь можно посмотреть хоть куда-нибудь и не увидеть труп? Почему вы столпились, как шакалы, возле разнесчастного кенгуру?

– Заткнись! – Кевин стиснул кулаки, костяшки пальцев побелели.

Но он не шагнул к Рику и вскоре отвел взгляд. Остальные тоже.

Все, кроме Джейкоба Винджа. Его голос дрожал:

– Мы привыкли к ним. Нам пришлось, будь оно все проклято!

Течение чуть изменило направление. Туша кенгуру (если это действительно был он) скользнула вдоль борта автобуса и вскоре скрылась из виду.

Раньше «Вагонер» был ярко-оранжевым с белой отделкой. Роскошная тачка, по чистой случайности оказавшаяся полноприводной, с шинами для бездорожья. Сейчас машина пестрела коричневыми и зелеными камуфляжными пятнами. На переднем сиденье, держа между колен винтовки, устроились двое в солдатской форме.

Алим и сержант Хукер сидели сзади и помалкивали. Автомобиль ехал по раскисшим полям, покрытым илом, а слева и справа виднелись остатки миндальных рощ.

Когда вырулили к лагерю, часовые отдали честь, автомобиль затормозил. Водитель и охранники выскочили, чтобы открыть задние дверцы. Нассор благодарно кивнул шоферу. А Хукер вовсе не замечал тех, кто торопился ему услужить.

Они вылезли из машины и зашагали к палатке на краю лагеря. Она была новехонькая, из магазина спорттоваров: зеленый нейлон, растянутый на алюминиевых подпорках, никаких протечек. Внутри оказалось тепло и сухо – спасибо жаровне-хибати, в которой горел древесный уголь. На огне булькал чайник. Белая девушка подождала, пока мужчины сядут в складные кресла, и налила им горячего чаю.

Затем Хукер кивком отпустил девчонку. Она ушла, а часовые встали у палатки на страже.

Сержант широко улыбнулся.

– Хорошая пошла жизнь, Арахис.

Услышав давнюю кличку, Нассор поджал губы.

– Ради бога, парень, не называй меня так!

Хукер ухмыльнулся снова.

– Ладно. Здесь нас никто не слышит.

– Да, но ты можешь забыться. – Алим поежился.

Его дразнили Арахисом в восьмом классе, когда они изучали биографию Джорджа Вашингтона Карвера.

Естественно, кличка сразу прилипла к Джорджу Вашингтону Карверу Дэвису. Но он вышиб ее из памяти своих товарищей при помощи кулаков и бритвенных лезвий, вложенных в куски мыла.

– Обнаружить удалось немного, – наслаждаясь теплом, Хукер мелкими глотками прихлебывал чай.

– Да.

Разведчики, вернувшись, не сообщили сержанту и Алиму ничего неожиданного, кроме того, что, когда дождь стих, они увидели снег на вершинах гор Высокой Сьерры. Ничего себе, и это в августе!

Известие испугало Нассора, но сержант заявил, что и до Того Дня в горах Сьерры иногда выпадал снег.

Несмотря на чай и теплую сухую палатку (вот настоящая роскошь!), Алиму и Хукеру было неуютно. Им следовало потолковать, но никто не хотел начинать разговор первым. Оба знали, какой им вскоре предстоит сделать выбор. Их лагерь расположен совсем близко к руинам Бейкерсфилда. На городском пепелище среди развалин трепыхалась еще куча народа. Они могли нагрянуть в лагерь и покончить с вояками и братвой.

Правда, пока местные еще не объединились. Те, кому удалось выжить, сбивались в маленькие группы, враждебно и подозрительно относящиеся друг к другу. Они воевали за жалкие остатки пищи в супермаркетах и на складах. За то, что осталось после Хукера и Нассора.

В итоге расклад был таков: Алим и сержант командовали изрядным количеством людей. А еще у них были пушки. Значит, они могли дать один-единственный бой. Если они победят, у них останутся силы для нового сражения. Если проиграют – с ними покончено. Окрестности уже обобраны ими подчистую. Нужно куда-то двигаться. Но куда?

– Чертов дождь, – пробормотал Хукер.

Нассор кивнул и приложился к кружке. Если б только дождь прекратился! Если бы Бейкерсфилд просох, все стало бы легче легкого. Подождать подходящего дня с сильным ветром – а тут нет недостатка в ураганах – и сжечь проклятый город дотла. Сотни поджогов, разнесенных на квартал один от другого – и готово. Огненная буря прокатилась бы через Бейкерсфилд, и он перестал бы представлять собой угрозу.

А дожди, между прочим, ослабевали. Позавчера целый час светило солнце. Сегодня оно почти пробилось сквозь тучи, а ведь еще и полудня нет.

И дождик еле накрапывает.

– У нас шесть дней, – заметил Хукер. – Потом мы начнем голодать. Конечно, если мы очень проголодаемся, то пищу найдем, но…

Он не договорил. Но это и не требовалось. Нассор содрогнулся. Томас увидел выражение его лица и злобно скривился.

– Ты тоже примешь участие, – произнес он.

– Знаю.

Алим снова содрогнулся. Он вспомнил фермера, застреленного Хукером, и запах тушившегося мяса, и раздачу порций человечины. Каждый в лагере получал миску, а Томас бдительно следил, чтобы ели все. Страшный ритуал, повязавший их круговой порукой. Когда один из братьев отказался, Алиму пришлось его пристрелить. Его и Мейбл. Наконец-то. Ритуальное пиршество дало Нассору долгожданную возможность прикончить девку. Избавиться от приносящей одни неприятности потаскушки. Она, видите ли, не захотела…

– Странно, что вы не начали делать это раньше, – сказал Хукер.

Нассор ничего не ответил. По правде говоря, ни ему, ни его товарищам не приходили в головы мысли о каннибализме. Никому из них.

И этим Алим тайно гордился. Его люди – не людоеды. Нет, конечно, людоеды – только на таком условии сержант брал их в свой отряд…

– Вам повезло, что у вас была вяленая говядина. – Томас уже не мог остановиться. – Вам не пришлось по-настоящему голодать. Так-то.

– Повезло?! – внезапный вопль Алима напугал Хукера. – Да пошло оно все!.. – заорал Нассор. – В фургоне были горы всякой еды… прямо тонна, а нам из-за того ублюдка досталось от силы фунта два! – Он выглянул в проем палатки и отыскал взглядом стройного негра, стоящего на посту возле костра. – Вот из-за него. Из-за козла Ганнибала.

Хукер нахмурился.