странным, не законченным узором из резных линий. Она с первого взгляда распознала мокрунскую древесину, и не одобрила трату материала на подобную безвкусицу.

— Ты это искал? — недоверчиво спросила она. — Я там видела с десяток посохов получше.

Немерк не ответил. Так же медленно и осторожно, он забрал у матроса мешок, подцепил им посох и запрятал внутрь.

— Это, — севшим голосом ответил летар.

Повернулся к Иларе, заметил её опасливый взгляд и осмотрел себя. Кожа окончательно позеленела. Рука, державшая мешок, покрылась мелкой чешуёй, на пальцах выступили когти.

— Инстинкт, — коротко пояснил он. Цвет вернулся в норму, чешуя исчезла. — Да, это одна из вещей. Посохи больше не нужны.

— Всё равно почти всё вынесли, — сказала Илара, теперь уже с любопытством разглядывая мешок. — А что в нём такого интересного?

— Нам — ничего.

— Ты всегда такой красноречивый?

— Ничего, терпеть осталось не долго.

Илара нахмурилась, но уточнять, почему именно, не стала.

Немерк просмотрел остальные мечи и пошёл вниз. В коридоре ему встретился Хилен. На мгновение Немерк даже позабыл о посохе, увидев лысую голову силт ло. Да, юноша серьёзно изменился, дорого ему обошёлся бой. Одна кожа да кости осталась, не говоря уж о возрасте. Собственно, никакой он больше не юноша, ещё бы чуть-чуть — и стариком стал бы, а то и вовсе умер там, на палубе.

Хилен, заметив летара, тоже замер. Глаза расширились, он не мог оторвать взгляда от неясных очертаний, проступающих сквозь мешок.

— Что… там? — он кивнул на серую мешковину.

— Ничего.

— Какое там ничего, если я отсюда чувствую. Это амулет? То, из-за чего всё это затеяли?

— Может быть.

— Вот это сила! — Хилен шагнул вперёд, но замер, увидев предостерегающий жест Немерка. — Кто сотворил такое? Или это одна из Лиэн вещей?

— Нет.

— Мне Орнил однажды дал кружку. Да, я понимаю, как это звучит, — добавил Хилен, увидев выгнувшуюся бровь Немерка, — это просто такой амулет. Он позволял управлять водой, да с такой силой, что я мог перемещать целые озёра. Но, знаешь, мне кажется, та кружка и рядом не стояла с этим… это посох, да?

— Да.

— Неужто… — Хилен понизил голос до шёпота. — Неужто Силт Ло? Того самого?

Немерк окинул мужчину снаружи, и всё ещё юношу внутри, взглядом. Пожалуй, стоит рассказать. В конце концов, он участвовал в захвате Каран Дис и практически поплатился жизнью.

— Того самого. И я советую тебе забыть о посохе как можно скорее. Его хозяин не умер, и амулет использовать себя не даст. Мне и в мешке его нести неприятно, а что он сделает с силт ло, прикоснувшимся к нему, лучше не выяснять. Всё понял?

Голова Хилена медленно поползла вниз, затем вверх, но глаза не отрывались от мешка.

— Я заходил к летару, — произнёс силт ло, — Крелтону. Ты не нашёл лекаря?

— Нет. — Немерк обошёл Хилена и двинулся дальше по коридору.

— Тогда плохи его дела.

Хилен проводил взглядом столь притягательный мешок и тряхнул головой. Нет, лучше и в самом деле забыть. Орнил рассказывал, что сильные амулеты обладают волей своих хозяев. И ему совершенно точно не тягаться с Силт Ло. Куда уж там, если он с обычным караванщиком не справился.

Мысли невольно перепрыгнули на его собственный амулет, позволяющий тушить пламя. Бесполезная игрушка в сравнении с такой могущественной вещью. В мире и так найдётся не много источников огня, так она ещё и на пламя, созданное силт ло не действует. А тут — возможность управлять сразу двумя стихиями. Интересно, каково это, когда тебя одновременно наполняет огонь и вода?

Поймав себя на намерении проследить за летаром и добраться до посоха, Хилен встрепенулся и заспешил на палубу.

Забросив мешок к себе в каюту, Немерк прошёл дальше по коридору и заглянул за последнюю дверь справа. Помимо Крелтона обнаружился ещё и Ювин, сидящий рядом с кроватью. Предводитель дома Акулы встретил его мрачным взглядом.

— Ваш силт ло бесполезен. Зашёл, поглазел и ушёл.

— А ты ждал чего-то другого? Чем он может помочь летару? Лучше бы возили с собой лекарей нормальных, способных лечить не только отсечением конечностей. Ступай, пройдись, подыши свежим воздухом. Нам надо поговорить.

Взгляд сделался ещё мрачнее. Ювин глянул на Крелтона. Летара с ног до головы покрывали повязки. Все давно пропитались кровью, как и кровать под ним. Где-то из области головы и шеи доносилось хриплое дыхание.

— Пройдись, — повторил Немерк, уже не в форме просьбы.

Ювин поднялся и не глядя на него вышел из каюты. Немерк занял его стул у кровати.

— Хорошо тебе, — тихо произнёс он, глядя на покрытое кровью тело.

Раздалось хриплое бульканье, отдалённо напоминающее смех. Горло пробили в двух местах, и дышал он больше через эти отверстия, чем рот. Количество ран на всём теле никто не брался сосчитать. Немерк знал наверняка, что одно только сердце задели трижды. Но летар жил.

Странная связь, держащая душу животного в теле человека, не давала ему умереть. Слишком долго пробыл он в этом теле, и теперь не мог даже умереть нормально. Более того, несмотря на слова Хилена и Ювина, Крелтон не собирался умирать. Скрытые под бинтами порезы затягивались. И если дать достаточно времени и не забывать кормить, летар выкарабкается.

— Ты сможешь вернуться домой, — продолжил Немерк.

— Тебя ради этого послали? — Каждое слово сопровождал приглушённый кашель. Кровь крохотным ручейком потекла изо рта.

— Калин поручил мне убрать лишних. Одного льва убили в схватке, но вторым пришлось заняться мне.

— Повезло им, — выдавил Крелтон.

— Я тоже так думаю. Жаль, никого не отправили убить меня. Так хочется вернуться домой.

— Может, ещё пошлют.

Немерк поднял руку. Ногти на пальцах вытянулись, сменившись зелёными когтями.

— Мы хорошо повеселились за эти тысячелетия. Прощай, друг.

Рука метнулась к горлу, разорвала трахею. Второй удар пришёлся в грудь. Пальцы вонзились в кожу, пробили рёбра, обхватили бьющееся сердце и смяли его. Третий и последний удар в висок. Череп треснул, пальцы целиком погрузились в мозг.

Но даже такие раны не убили мгновенно. Крелтон захрипел, выгнулся дугой. Кожа покрылась шерстью, лицо начало вытягиваться, обретая медвежьи черты. Но вот тело расслабилось, и шерсть начала медленно втягиваться обратно.

Вместе с этим кожа стремительно бледнела, некогда массивное и мускулистое тело иссушалось на глазах. Мышцы таяли, кожа становилась всё тоньше, пока на кровати не остались одни кости. Но и они пролежали не долго. Начали крошиться, становясь прахом,