– Ну, что ж, если они тебе нравятся, я их приму, – сказал доктор Д. – Только вот у меня было такое странное чувство… Я хотел знать, в чем его причина.

– При чем же здесь я? – возмутился Келли. – Если вам угодно это знать, почему бы не заглянуть в волшебное зеркало? Оно расскажет все об этих таинственных незнакомцах…

– Волшебное зеркало находится в другой комнате, – невозмутимо ответил доктор Д. – Не понимаю, почему ты вдруг так рассердился.

– Кто рассердился? Я?! – воскликнул Келли, нахмурившись. – Почему вы думаете, что я рассердился?

– Ну, значит, ты выглядишь сердитым, – сказал доктор Д.

– А с чего мне сердиться, – не унимался Келли, – ежели мне не на что жаловаться? Кто сопровождал вас во время вашего спиритического путешествия по Европе? Я. И разве я не выступаю в главном номере вашей цирковой программы? Я делаю для вас всю работу, и где вы найдете человека, который даст вам больше духовной энергии, чем я? Значит, мне есть чем гордиться…

– Мне кажется, Эдвард, – сухо сказал доктор Д, – мы уже обсуждали с вами этот вопрос. Идите откройте дверь.

Ворча, Келли пошел к двери. Слуги никогда не было на месте, если в его услугах возникала надобность. Нетрудно было угадать, где он находится, даже не глядя в воду – конечно, он наверху, в своей каморке, лечит старую рану, полученную им в одном из сражений под знаменами Черного Принца[65]– эту историю он неоднократно рассказывал своему хозяину.

Келли вспомнилась его родная зеленая Ирландия, широкие луга, где он пас овец, и юные девушки, приходившие к нему – девушки, с которыми он проводил блаженные часы на холмах, откуда было видно море. Ах, этот ни с чем не сравнимый запах соленого ветра, запах свежей травы!.. Он потряс головой, чтобы отогнать наваждение. Память, довольно!

Он открыл дверь. На пороге стояли Мак и Маргарита.

– Здравствуйте, – сказал Мак. – Нам хотелось бы поговорить с доктором Д.

– О чем вы собираетесь с ним разговаривать? – осведомился Келли.

– О, это предназначается только для его ушей.

– Вам придется сказать мне, или это никогда не достигнет его ушей.

– Это невозможно. Мы будем говорить только с самим доктором Д.

Келли пожал плечами и жестом пригласил посетителей пройти в комнату.

– У них какое-то важное и секретное дело, – сказал он доктору Д. – По крайней мере, так они говорят.

Мак слегка поклонился.

– Нас интересует ваше волшебное зеркало, – сказал он, улыбаясь. – Мы хотим приобрести его у вас.

Густые темные брови доктора Д поднялись вверх.

– Волшебное зеркало?.. Я не ослышался? Вы хотите купить у меня волшебное зеркало?

Мак молча кивнул.

– Сэр, вы, должно быть, потеряли рассудок! Волшебное зеркало, обладающее высочайшей мощью и даром предвидеть будущее, – это не мешок овса. Мне, его обладателю, завидуют могущественнейшие из царей земных. Король Польши, к примеру, предлагал мне за него Владивиль, титул герцога, и в придачу к этому прелестную юную княгиню Радзивилл, чьи изысканные манеры и ослепительная красота лишили покоя всех рыцарей далеко за Везером[66]. Но я лишь засмеялся королю в ответ. Для того чтобы купить у меня волшебное зеркало, не хватило бы сокровищ всего мира. С помощью этого зеркала я проникаю в мир духов, куда нет доступа простым смертным. С его помощью я могу провидеть будущее. Оно дает мне знание и силу, а знания и сила – это и есть настоящая власть. Неужели вы думаете, что я уступлю его кому бы то ни было? Золото и преходящие блага земные – ничто по сравнению с моим зеркалом!

– Я понимаю, – сказал Мак. – Но я предлагаю вам нечто такое, от чего вы просто не сможете отказаться.

– Нечто такое, от чего я не смогу отказаться? Посмотрим.

И Мак вытащил из кармана небольшой предмет, завернутый в красный шелковый платок. Получив от Мефистофеля этот платок, он даже не полюбопытствовал взглянуть на подарок, приготовленный демоном для надменного доктора Д.

История молчит о том, что это было и как оно подействовало на упрямого доктора. Достоверно известно лишь одно: примерно через четверть часа Мак и Маргарита вышли из дома доктора Д и направились в Саутворк. Волшебное зеркало Мак держал под мышкой.

Тем временем народу на театральной площади все прибывало. Хотя в зале могло разместиться немногим более трех сотен зрителей, вокруг театра собралась толпа в несколько тысяч человек. Многие пришли сюда издалека.

Любители театра окружили здание со всех сторон. Почти все были одеты в теплые плащи – день выдался хмурый и прохладный. В толпе мелькали роскошные плащи знатных вельмож и придворных, окруженных слугами, – маркиза Солсбери, лорда Дюнкерка, герцога Корнуэльского, королевского палача и лорда Фэйвершэма. Одни явились на премьеру со своими женами, другие – с любовницами, бойкими красотками, чьи пышные прически и платья украшали поддельные бриллианты; третьи, совсем юные, как лорд Дуврский, которому было всего лишь восемь лет от роду, пришли со своими родителями или с воспитателями и верными дядьками, приставленными к отпрыскам знатных семей. Семилетнего виконта Делвиля, с самого рождения пораженного тяжелой, неизлечимой болезнью, принесли в носилках личные телохранители; рядом с носилками шел его врач.

Знатные господа свысока поглядывали на публику попроще – толстых торговцев сукном с Мичин Роу, тощих аптекарей с Пэл Мэл и Чипсайда, неуклюжих мясников и мелких лавочников с Пикадилли. В толпе были и совсем простые люди: солдаты из Нидерландов, находящиеся в отпуску, студенты и разные бродяги, сами себе господа: эти, каким-то чудом раздобыв себе билет, старались протолкаться ко входу. В толпе было даже несколько священников – они пришли сюда не ради забавы: прослышав, что новая пьеса сильно задевает религиозную мораль, святые отцы решили воочию убедиться в этом, чтобы потом обрушить на автора свой гнев в воскресной проповеди. Вся эта разнородная публика вливалась в двери театра, за которыми могучий, бурлящий поток разбивался на мелкие ручейки: люди проходили в фойе, покупали апельсины и сласти у девушек-разносчиц, обходили здание кругом, искали знакомых, устремляя свои взгляды на закрытые ложи, болтали, смеялись, толкались и плевали на пол – словом, занимались тем, чем обычно занимаются зрители в ожидании спектакля.

«Театр Розы» был построен по классическому образцу: овальное здание со множеством закрытых лож по бокам. Высокая сцена сильно выдавалась вперед, в передние ряды партера. Пламя настенных факелов трепетало от легкого сквозняка и вздрагивало, когда в общем многоголосом шуме раздавалось чье-нибудь громкое восклицание. То и дело слышалось: «Ну и ну! Гарри!», «О, да это же Саффон!» или «Гляньте-ка – вон Мелизанда и Каддлс!».