Но многие считали, что самая большая опасность угрожает рейху с воздуха. Правда, бомбардировки городов не так уж и сильно поколебали моральный дух населения Германии, а усовершенствование тактики борьбы с бомбардировщиками и модернизация радаров ночных истребителей люфтваффе привели к тому, что британские «галифаксы» и «ланкастеры», осуществлявшие налеты на промышленные центры, понесли серьезные потери. Двадцать первого января 1944 года над Магдебургом были сбиты 54 из 683 участвовавших в налете самолетов союзников. Двадцать восьмого января из 683 появившихся над Берлином бомбардировщиков 43 не вернулись на базы. Девятнадцатого февраля при налете на Лейпциг англичане потеряли 78 из 816 машин. Двадцать четвертого марта в небе над Эссеном немцы сбили 72 самолета союзников из 811. Тридцатого марта в ходе налета на Нюрнберг англичане потеряли 94 самолета из 781… В то же время при налетах «Летающих крепостей» Б-17 и «Либерейторов» Б-24 на авиационные заводы в Хальберштадте, Ошерслебене, Брауншвейге и Магдебурге за один только день американцы потеряли 59 машин, что вынудило командование ВВС США отложить на месяц воздушные налеты днем. Но 20 февраля началась «большая неделя» непрерывных бомбежек: 1000 американских бомбардировщиков вновь появились над Аугсбургом, Штутгартом, Лейпцигом, Швайнфуртом, Регенсбургом, Штайром и Винер-Нойштадтом. На сей раз их сопровождали истребители П-51 «Мустанг», имевшие большой радиус действия. И потери бомбардировщиков значительно снизились, а число сбитых немецких истребителей резко увеличилось. Подвергшиеся бомбардировкам немецкие авиационные заводы были на 75 процентов разрушены, тысячи рабочих погибли, а производство истребителей рухнуло: в Лейпциге были уничтожены 350 готовых к выпуску Ме-109, в Винер-Нойштадте – 200 машин, еще 150 истребителей были разрушены на других заводах рейха. В ходе этой недели союзники также уничтожили половину из находившихся на конвейере 365 двухмоторных Ю-388…

Реакция руководителей рейха оказалась весьма характерной: Гитлер сурово отчитал Геринга, потребовал создать «истребительный зонт» над рейхом, приказал немедленно нанести ответный удар по Великобритании и спросил, как обстоят дела со строительством подземных авиазаводов и с программой производства самолета Ме-262. Геринг, продолжая находиться в своем замке Фельденштейн, выразил возмущение тем, что приказы фюрера не были выполнены, запретил предпринимать какие бы то ни было шаги без его разрешения. Десять дней он продержал без ответа рапорты и запросы, требовавшие дальнейших распоряжений, приказал резко увеличить выпуск бомбардировщиков Ю-88 и Хе-177[548], систематически дергал Мильха. Затем начал плести интриги против министра вооружения и боеприпасов Шпеера, которого болезнь легких вынудила в то время покинуть Берлин, что оказалось весьма кстати для рейхсмаршала. Мильх посчитал своим долгом восстановить производство на разрушенных заводах, сорвать происки Геринга и вернуть расположение фюрера Альберту Шпееру, эффективность работы которого оценить мог лишь он один. Самым удивительным оказалось, что во всех начинаниях ему улыбнулась удача. Особенно он преуспел в первом вопросе: благодаря тесному сотрудничеству Министерства авиации с Министерством вооружения и боеприпасов, введению 72-часовой рабочей недели и выдаче многочисленных премий рабочим авиастроительная промышленность возродилась из пепла. И даже поставила абсолютный рекорд, выпустив в апреле 2021 истребитель![549]Правда, в тот месяц заводы реже подвергались бомбовым ударам, потому что союзники сосредоточили все усилия на ударах по путям подвоза «Фау-1» к пусковым установкам и по самим установкам на севере Франции. Но в апреле в одном из докладов Галланд указал на тупик, в котором уже оказалась немецкая истребительная авиация. «Соотношение сил, с которым мы сегодня имеем дело, равно примерно один к семи, – писал он. – Летные характеристики у американских самолетов чрезвычайно высоки. За последние четыре месяца потери среди дневных истребителей составили более 1000 машин, среди погибших – наши лучшие офицеры, и эти утраты невосполнимы». Действительно, опытные пилоты гибли один за другим, а приходившие им на смену летчики, подготовленные по ускоренной программе, не могли достойно противостоять в воздушных боях тучам истребителей, которые отныне сопровождали бомбардировщики союзников.

Двадцать третьего мая, когда немецкая авиастроительная промышленность поставила новый рекорд производства[550], Геринга, Мильха, Шпеера, Кортена, Галланда и руководителя научно-исследовательского отдела полковника Петерсена вызвали в Бергхоф. Фюрер рассеянно выслушал их доклады о новых планах строительства самолетов, глядя на далекую панораму гор. Но оживился, когда Мильх упомянул о реактивном истребителе Ме-262. «Я полагал, – сказал Гитлер, – что Ме-262 будет высокоскоростным бомбардировщиком. Сколько уже произведено Ме-262, способных нести бомбы?» Мильх ответил: «Ни одного, мой фюрер. Ме-262 выпускается только как истребитель». Среди наступившей гробовой тишины Мильх пояснил, что этот самолет сможет нести бомбы только после серьезных технических переделок, да и то всего одну бомбу весом 500 килограммов. Фюрер прервал его, сказав: «Какая разница! Мне достаточно было бы и одной бомбы весом 250 килограммов!» Он спросил о броне и о вооружении самолета, а потом начал распаляться: «Кто принял к исполнению мои распоряжения? Я отдал четкий приказ, и никто не мог усомниться в том, что эта машина должна стать истребителем-бомбардировщиком». Последовало перечисление веса различных бортовых систем, а потом Гитлер заметил: «Пушки не нужны. Самолет настолько быстр, что броня ему тоже не нужна. Вы можете все это снять». Сбитый с толку и испуганный Петерсен пробормотал, что это сделать невозможно. Мильх попросил фюрера выслушать остальных, но те промолчали… Наконец Галланд отважился раскрыть рот, но Гитлер жестом приказал генералу молчать. Мильх принялся уговаривать Гитлера подумать, прежде чем принять окончательное решение, но его слова заглушил поток ругательств. Однако когда гроза миновала, Мильх не смог удержаться от последнего возражения. «Мой фюрер, – сказал он, – даже ребенку видно, что Ме-262 – это истребитель, а не бомбардировщик»[551].

Последствия этого совещания оказались вполне предсказуемыми: статс-секретарь Имперского министерства авиации Эрхард Мильх, настоящая рабочая лошадка, был вскоре лишен всех полномочий. Полковник Петерсен доложил Герингу, что внедрение всех названных фюрером изменений повлечет за собой серьезные проблемы технического порядка[552], что первые сто произведенных истребителей Ме-262 и запасные части к ним модифицировать уже не удастся. Что новый вариант самолета может быть готов не раньше чем через пять месяцев. Геринг сурово упрекнул его за проявленную накануне трусость, забыв о собственной робости, и приказал распоряжение фюрера выполнять неукоснительно. «Я вам не раз повторял распоряжение фюрера, которое вполне понятно, – добавил рейхсмаршал. – Его совершенно не интересует Ме-262 как истребитель. С самого начала он хотел получить истребитель-бомбардировщик». Таким образом, руководство дальнейшим применением Ме-262 перешло от Галланда к командующему бомбардировочной авиацией «во избежание новых ошибок». А руководство объединенными усилиями по увеличению производства самолетов было поручено заместителю Шпеера Карлу Зауру, отъявленному нацисту, фанатизм которого намного превосходил его компетентность.