И уж совсем странное впечатление возникает, когда читаешь о деяниях славных американских адмиралов. Всяк кулик свое болото хвалит, утверждает русская пословица, вот американские авторы и постарались. Впрочем, кандидатура Спрюэнса и у меня никаких сомнений не вызывает. Он действительно неплохо проявил себя в битве при Мидуэе и выиграл битву в Филиппинском море (хотя нетрудно выиграть авианосное сражение, если у тебя одних истребителей больше, чем у противника самолетов вообще). Но ведь выиграл же… Фаррагат тоже имеет право на свой кусочек славы. Кампания на Миссисипи была им организована довольно умело, хотя именно этого эпизода биографии адмирала автор как раз и не касается. Зато неимоверно раздуто избиение единственного и при том плохого корабля целым флотом. Лишь присущее американцам самомнение, слишком часто перерастающее в манию величия, позволяет им считать уничтожение «Тенесси» морским сражением. Мелкая стычка, не более того… Но, как говорится, кто сам без греха — пусть первый швырнет в автора камень. В конце концов, даже просвещенные мореплаватели в свое время учредили целую стопу памятных планок к медалям, отметив такие события, как «Захват ЕВ шлюпом «Бигль» шхуны «Аконит» 14 мая 1807 года». Пустяк, но ведь приятно. Дьюи, вне всякого сомнения, одержал блестящую победу в Манильской бухте, но… Но! Карьера этого адмирала ни до сражения, ни после него не отмечена вообще никакими событиями. Это был звездный час Джорджа Дьюи, спорить не приходится, однако как существуют поэты одного стихотворения, так же существуют и адмиралы одного сражения. В случае с Дьюи эта метафора воплотилась в реальность с буквальной точностью. И это сражение не дает оснований заподозрить выигравшего командира в том, что его осенила искра гениальности.

Но совсем запредельный случай — это адмирал Хэлси. Если анализировать беспристрастно его действия в годы Второй Мировой войны, то в несомненный актив можно занести только рейды авианосцев в начале 1942 года, причем эти рейды проводились при полном отсутствии сопротивления со стороны японцев. Далее он руководил действиями флота в кампании на Соломоновых островах. Руководил, но не командовал, и сам составитель говорит, что именно по этой причине он не поместил в сборнике биографию Нимица, который был «береговым адмиралом». А действия Хэлси на посту командующего 3 Флотом во время битвы за Лейте в 1944 году и позднее критикует даже благорасположенный к нему автор статьи. Однако, говоря об авантюрном решении Хэлси бросить в погоню за соединением-приманкой весь флот, следует помнить одну маленькую деталь (которой сам Хэлси не знал!). Прорыв Куриты к заливу Лейте ничем особым американцам не грозил. Дело в том, что транспорты первого эшелона к этому времени уже разгрузились, а второй эшелон даже не вошел в залив. То есть, добычей японского адмирала могли стать лишь пустые транспорты, войскам и технике ничто особо не угрожало. А истерические радиограммы командующего 7 Флотом адмирала Кинкейда показывают, что он просто потерял голову. И боеприпасов на его линкорах еще было достаточно, и десант мог чувствовать себя довольно уверенно. Но повторю: Хэлси этого не мог знать, а потому его решение выглядит глупой и рискованной авантюрой. Про героическую борьбу с тайфунами мы уже и не упоминаем.

Самые сильные сомнения начинаешь испытывать, читая о подвигах Андреаса Миаолиса. Он не командовал флотом ни в одном правильном сражении, под его командованием не находилось кораблей, крупнее фрегатов, и все-таки его отнесли к великим адмиралам. Сказать, что это звучит странно — значит ничего не сказать. По меркам любого уважающего себя европейского флота Миаолис — не более чем командир отряда в звании коммодора. Вдобавок, это одна из немногих статей, в которых можно найти фактические неточности. Ученому, пишущему историю борьбы Греции против турецкого ига, не мешало бы знать, кто именно командовал русским флотом в Чесменском сражении. Но что ждать от человека, рассказывающего нам уж совершенно откровенные басни. Чего стоит один эпизод, где Миаолис героически выдерживает допрос у самого Нельсона. У командующего британским Средиземноморским флотом нет более насущного дела, чем лично допрашивать командира какой-то пиратской шхуны. Да попадись Миаолис англичанам на провозке контрабанды в республиканскую Францию, — вздернули бы на рее без лишних церемоний и только. Не лучше смотрится и рассказ о том, как героические идриоты отразили нападение русской эскадры адмирала Рикорда. Полупиратская шайка отбивает атаку регулярного линейного флота, имеющего огромный боевой опыт… Как говорил великий Станиславский, правда, по совершено иному поводу: «Не верю!» Вот не верю — и все!

Подобные святочно-сусальные рассказы еще можно понять, когда речь идет о людях действительно великих, вроде де Рейтера и Нельсона. Хотя именно эти две статьи нарушают еще один принцип, декларированный составителем. С героев этих статей можно иконы писать, одни сверкающие добродетели. Но даже эти парадные славословия могут быть полезны. Почитайте повнимательней биографию Нельсона, и этот великий человек покажет вам еще одну грань своего таланта, о которой русскоязычная литература почти ничего не говорит. Как он готовил свой флот! Не только действия Нельсона во время сражений, но тщательная, скрупулезная, всеобъемлющая подготовка операций заслуживает самого пристального внимания. Между прочим, именно при чтении такой сжатой, концентрированной биографии становится понятно, почему Нельсона считают величайшим флотоводцем всех времен. За время своей службы он дал целых три сражения, завершившихся уничтожением вражеского флота: Абукир, Копенгаген и Трафальгар. Многие адмиралы, одержавшие громкие и действительно славные победы, тем не менее ни разу не доводили дело до полного уничтожения врага, а Нельсон сумел проделать это трижды. Между прочим, в Англии Абукирское сражение называют Нильским, и Нельсон за него получил титул барона Нильского. Лишь однажды Королевский Флот отступил от привычной традиции. В конце XIX века в составе британского флота одновременно числились броненосец «Нил» и броненосный крейсер «Абукир». Так ненавязчиво хитроумные адмиралы сумели дважды увековечить блестящую победу.

Наряду с адмиралами, победоносно завершившими многие свои битвы, мы можем встретить в этой книге и двух человек, которых тоже следовало бы отнести к адмиралам одного сражения. Мало того, сражения завершившегося неопределенным и расплывчатым результатом. Как вы без труда догадались, речь идет о паре Джеллико — Шеер. Пожалуй, в великие адмиралы они попали лишь за грандиозные масштабы Ютландского боя, ведь он так и остался самым крупным морским сражением паровых флотов. Да, в битве за Лейте участвовало больше кораблей, однако они были разбросаны по всему Филиппинскому архипелагу и за его пределами, а здесь 250 боевых кораблей сражались буквально на пятачке. Жаль только, что действия ни того, ни другого адмирала не дают оснований для восхищения. Можно предложить читателю немного поразмыслить: а заслуживают ли действия Джеллико той жестокой критики, которой они подвергаются? С моей точки зрения британский командующий действовал совершенно безукоризненно, но лишь в рамках выработанной доктрины. В том, что доктрина была довольно сомнительной, тоже есть доля вины Джеллико, но ведь его руководство Гранд Флитом в ходе Ютландского боя — это совсем другой вопрос. Более того, если бы не безобразные действия Адмиралтейства, не передавшего своевременно данные радиоперехвата, Гранд Флит имел все шансы утром встретить германский флот у входа на фарватеры среди минных полей и уничтожить противника. То есть в нерешительном исходе Ютландского сражения прямо повинно британское Адмиралтейство, а не адмирал Джеллико.