В этом сельском «неукрашенном и необставленном»{1353} доме в маленьком городке Мадригалехо в бедной части Кастилии король 22 января написал своему наследнику, внуку инфанту Карлосу (как его называли испанцы) нежное предсмертное письмо. В начале его он писал: «Наверное, Господу нашему Богу угодно поставить нас в столь затруднительное положение, когда мы больше мертвы, чем живы». Фердинанд жалел, что он и Карл не смогли встретиться и что Карл не смог прибыть в Испанию до его смерти. Он также надеялся, что Карл присмотрит за его «дорогой и любимой женой» – Жерменой{1354}.

Король умер вскоре после полуночи 23 января 1516 года{1355}. Сообщение было тут же отправлено Карлу во Фландрию. Но задолго до того, как оно дошло, кардинал Сиснерос, зная об инструкциях короля по поводу регентства, отправился из Алькалы-де-Энарес в монастырь в Гуадалупе, куда он добрался 29 января. Там быстро собранный Совет королевства дал ему полномочия и узаконил его правление. Первым делом он посадил инфанта Фердинанда, который все еще составлял конкуренцию Карлу, под домашний арест. Он также несколько ограничил действия Гонсало Нуньеса де Гусмана, наставника Фердинанда{1356}.

Сиснерос вместе с инфантом Фердинандом, королевой Жерменой и некоторыми членами Совета королевства, как, например, Галиндес де Карвахаль, покинул Гуадалупе и через Пуэнте-де-Арсобиспо, Калеру и Талаверу отправился в Мадрид. Там они остановились в доме Педро Сасо де Кастилья, на все еще существующей Пласуэла-де-Сан-Андреа. Придворные частично располагались в Алькасаре и частично – в богатых кельях монастыря Сан-Херонимо.

10 февраля 1516 года новости о смерти короля Фердинанда достигли города Мехелена, что в пятнадцати милях к северу от Брюсселя, где инфант Карл жил вместе со своей мудрой тетушкой, эрцгерцогиней Маргаритой. Его главный советник, Гильом де Шьевр, сеньор де Круа, собрал всех испанских чиновников во Фландрии, пообещав не только укрепить их позиции, но и утроить их жалованье{1357}.

Все эти советники и их друзья вращались вокруг трех фигур: самого Карла, которому было 16 лет, эрцгерцогини – его тетушки, которая была замужем за инфантом Хуаном, и самого сеньора де Шьевра. Была еще одна влиятельная фигура – строгий и эрудированный Адриан Утрехтский.

Юный Карл родился 25 февраля 1500 года в Генте, сердце старой Бургундии. Его назвали в честь его вспыльчивого прадеда, последнего герцога Бургундского{1358}. До того времени почти никого в Испании не называли Карлом{1359}. Его тезка-герцог оказал на него некое влияние: «Никто не был так вдохновлен примерами прошлого или же старался им подражать, как Карл Смелый. В юности он требовал, чтобы ему читали отрывки из приключений Гавейна и Ланселота…»{1360} Юный Карл из Гента был таков же.

Карла крестили в великолепной церкви Святых Михаила и Гудулы в Брюсселе, 7 марта 1500 года. При этом не присутствовало ни одного представителя испанского двора. Единственным испанцем был Диего Рамирес Вилаэскуса, тогдашний капеллан инфанты Хуаны, а позднее – епископ Малаги. Маргарита Австрийская, недавно вернувшаяся из Испании после смерти мужа, инфанта Хуана, стала крестной матерью Карла. Учитывая это, не удивительно, что Карл был принцем, который первые 15 лет своей жизни не хотел быть никем, кроме как бургундским аристократом.

Двор Бургундии был знаменит своим пристрастием к детально разработанными церемониям. Отсюда Карл почерпнул благородные принципы всей жизни – куртуазность, дух двора великого принца, идея рыцарской чести, борьбы за христианскую веру, которую олицетворял бургундский орден Золотого Руна. Бургундия также привила Карлу истинное благочестие и привязанность как к идеалам рыцарства, так и к строгому придворному церемониалу. Было ли это идеей уходившего века? Или же здесь имелось веяние Нового Света?{1361}

Карла больше привлекали физические, нежели умственные упражнения, что разделяли с ним все его пажи{1362}. В совсем молодом возрасте освоил искусство псовой и соколиной охоты, а также рыцарского поединка. Говорили, что он был способен переломить копье противника, не слетев с седла.

Детство Карла по большей части прошло в Мехелене. Это было обучение, отмеченное суровостью на грани нужды, поскольку обучал его праведник-ученый Адриан Утрехтский, от которого Карл в огромной степени унаследовал свою набожность. Но с 1509 года начало расти влияние аристократа Гильома де Шьевра, а после 1515 года требования бургундской роскоши стали первостепенными. У Карла всегда была склонность одеваться «богато и благородно»{1363}. Его рыцарственный дед, император Максимилиан, гордился им и говорил, что рад тому, что Карл так быстро осваивает искусство охоты, поскольку, будь иначе, можно было бы подумать, что мальчишка – бастард{1364}.

Карл был наделен многими хорошими качествами, но с самых малых лет его окружали ненасытные придворные. Винченцо Кверини, венецианский представитель в Брюсселе, говорил, что Карл был «во всех своих действиях жесток и несговорчив; он также был очень похож на Карла Смелого, переняв его рыцарский дух». Он также язвительно добавлял: «Он не представляет собой ничего, и им управляют другие»{1365}.