Через несколько месяцев, 20 июля 1520 года, в Дарьен из Испании вернулся историк Гонсало Фернандес де Овьедо. Он вернулся, считая, что Лопе де Соса занял пост губернатора и он снова сможет спокойно жить в своем доме в Дарьене. Он намеревался приехать из Испании с Сосой, но прибыл месяцем позже, поначалу заехав в Санто-Доминго, где и услышал о смерти нового губернатора. Он вместе с женой и сыном поехал в Дарьен, где Педрариас дружелюбно принял его, – хотя и должен был знать, что Овьедо в Испании сделал все, что мог, чтобы опорочить его имя.

Овьедо действительно вскоре стал главой тех, кто выступил против переноса испанской столицы из Дарьена, он нарочно построил себе здесь роскошный дом стоимостью в 7 миллионов мараведи. Педрариас, однако, гнул свою линию, перенеся резиденсию как правителя, так и епископа к Тихому океану. Овьедо пережил покушение, которое считал делом рук Педрариаса, поскольку он читал документы суда над Бальбоа, которые потом исчезли. В конце концов он решил вернуться в Испанию, где в 1522 году добился королевского приказа о запрете переноса столицы. Но было слишком поздно – к тому времени Педрариас силой перевел на тихоокеанское побережье оставшихся жителей Дарьена, за исключением нескольких стариков, которые не могли ехать. Вскоре их перебили индейцы, которые подожгли город, не оставив ничего, кроме нескольких лимонных и апельсиновых деревьев – как памятник первому поселению европейцев на американском континенте.

Педрариас, «Furor Domini», как называли его подчиненные, хотел остаться губернатором. Его столь же решительно настроенная супруга, Исабель де Бобадилья, не убоявшаяся ни климата, ни питания, ни болезней и неудобств, вернулась в Испанию, чтобы вмешаться в дело от имени супруга. Она поехала со старшим сыном Диего, взяв с собой ларец с жемчугом и золотом. Когда она прибыла, король Карл уже уехал в Германию, в Испании бушевала гражданская война (восстание коммунерос, о котором см. главу 32), и в сентябре 1520 года она легко добилась подтверждения губернаторских полномочий Педрариаса. Несомненно, сыграли свою роль драгоценности из той самой шкатулки. Среди них была жемчужина, которую нашел Гаспар де Моралес и продал на аукционе в Дарьене примерно за 600 миллионов мараведи{1344}.

Поступки Педрариаса нельзя назвать достойными. Но его гибкость и сила воли достойны восхищения.

Король Фердинанд, как обычно, провел начало января 1516 года в путешествии. Сколько же дорог он прошел с той поры, как женился на Изабелле в 1469 году, и в каких необычных уголках их соединенных королевств он только не побывал! Он исходил всю Испанию, кроме Астурии! Он совсем недавно побывал в Пласенсии на свадьбе незаконной внучки и уже направлялся в Севилью. Он побывал в Трухильо, родине Писарро, 2 января. 11 и 20 января он был в Ла-Абертуре и Мадригалехо – маленьких городках, которые едва стоит отмечать на картах, старых или новых. Возле Ла-Абертуры, находившейся на холме, было множество прелестных ручейков. Однако о Мадригалехо вряд ли можно сказать что-либо хорошее. В наши дни он настолько же мал, насколько был во времена дона Фернандо. До сих пор здесь стоит тот дом, в котором расположился тогда король, – одноэтажное здание, которое с течением времени не менялось и не перестраивалось. Вдалеке король мог видеть высокий мавританский замок Монтсанчес. Неподалеку протекала река Писарроса, не обладавшая сильным течением. Карл, внук и наследник Фердинанда, говоря о покрытых свинцом гробах своих прародителей, лежавших под королевской часовней Гранады, отмечал, что «столь великая слава заняла так мало места». Наверное, он сказал бы примерно то же самое, если бы увидел маленький домик в Мадригалехо.

Эти городки находились в Эстремадуре, земле конкистадоров, людей вроде Нуньеса де Бальбоа и Эрнана Кортеса, а также Франсиско Писарро – кастильских капитанов, уже обосновавшихся на Кубе и в Дарьене; в то время как о великих державах – Мексике и Перу, которые будут позднее захвачены во имя Кастилии, – еще даже не слыхали.

В Мадригалехо смерть стиснула своей ледяной хваткой этого чрезвычайно успешного короля. Из-за его эстремадурских связей это место вполне подходило ему, чтобы окончить жизнь – однако сам он так не сказал бы, хотя и не жаловался. Фердинанд не был сентиментален, хотя он, возможно, помнил, как его жена, королева Изабелла, осадила это местечко в 1478 году во время гражданской войны против Бельтранехи, используя осадные орудия и артиллерию, и в конечном счете отдала приказ разрушить замок{1345}.

Для Фердинанда важнее было то, что между Мадригалехо и Севильей находилась долина, называвшаяся Серена. Оттуда поступала самая лучшая шерсть мериносных овец, использовавшаяся в севильской текстильной индустрии. Стада Месты проводили там зиму, а поставка шерсти происходила в апреле и мае. Город Лора-дель-Рио, расположенный южнее, был важным торговым пунктом для связи между Сереной и Севильей – и несомненно, Фердинанд собирался доехать до Севильи через него. Главными покупателями шерсти в 1516 году были генуэзцы, как и многими годами ранее: все известные имена богатых семей из родного города Колумба были в списке торговцев шерстью{1346}.

Фердинанд объединил Кастилию, регентом которой он все еще был, и Арагон, где он был королем, и с тех пор эти королевства не разделялись, за исключением некоторых вспышек сепаратизма. Он также завоевал всю Наварру к югу от Пиренеев, и она тоже с тех пор стала частью Испании. Неаполь, благодаря Эль Гран Капитану Фернандесу де Кордове, также стал вице-королевством Испании. Эти территории управлялись советами, находившимися либо в подчинении Совета королевства, либо Совета Арагона, которые управлялись образованными чиновниками, что крайне раздражало старую знать.

Некоторые из этих «новых» людей находились вместе с Фердинандом в Мадригалехо. Например, здесь присутствовал Лоренсо Галиндес де Карвахаль, «хронист» и законовед из Эстремадуры, который «был наиболее правильным и мудрым политиком своего времени» и имел «наилучшую осведомленность в делах закона, был честен и немного циничен»{1347}; а также важный лиценциат Луис Сапата, «El Rey Chiquito», корыстный, но сладкоречивый. Был здесь и Франсиско де Варгас, казначей Кастилии – довольно серая личность, что являлось обычным для чиновников того времени. Но он был одной из тех надежных опор, на которых строился режим.