и успели пробиться в Биркенау, к пленным солдатам, освободить их и даже вооружить. Начинались первые серьёзные бои.

В тот раз, я пошёл один. По приказу Николь — нужна была диверсия в районе крематория и газовых камер… Там было плохо. Буквально, физически ощущалось присутствие Смерти. Боль, Страх, Безнадёжность, Отчаянье… ими был пропитан каждый камень кладки, каждая половица. А запах, да для моего недавно усиленного обоняния. Мне потребовалось всё самообладание и весь опыт усмирения своего разума, техники отбрасывания эмоций и входа в боевые трансы, что я успел к тому времени изучить в трёх традициях Боевых Школ, чтобы просто находиться там.

А ведь были ещё и люди. Со мной была группа из десятка освобождённых солдат, вооруженных трофейными винтовками и «шмайсерами». У меня же самого был только кинжал SS-есовский. Но, в принципе, больше-то и не требовалось… пока мы не нарвались на него.

Огромный. Выше меня и шире в плечах. Весом, наверное, килограмм под сто пятьдесят. В SS-есовской форме с погонами Оберштурмфюрера. С фиолетовой кожей на практически лысой голове, где был только жесткий рыжий колючий хохолок «топора войны», как много позже назовут такую прическу.

Мы действовали осторожно, по всем правилам. Подкрались, взяли в полукруг, укрывшись за различными препятствиями, взяли на мушки, а по команде открыли огонь. Все разом. В десять стволов.

Вот только, эта тварь, словив больше сотни «горячих подарков», мало того, что не помер, так ещё и смог броситься к нам. В десяток секунд, со всем моим десятком было покончено. Остались лишь мы «раз на раз». Вот только всей моей новоприобретённой мутантской силы со скоростью, не хватило, чтобы одержать быструю победу. Да и техника… хотя, нет, не техника — опыт. Огромный опыт, чувствовавшийся за каждым движением этой машины убийства, сводил на нет все мои усилия. Всю академичность изученных мной стилей. Нет, я его доставал! Раз за разом. Пробивал по уязвимым местам, ранил кинжалом, что так и не потерялся в процессе боя. Даже применял Ци-техники усиления и проникающих ударов по внутренним органам, но он стоял! И не просто стоял, а постоянно контратаковал, пытался поймать в захват, отмахивался, сметал массой. В какой-то момент, мне удалось запрыгнуть ему на спину и резануть кинжалом это фиолетовое горло, заставив эту тварь захлёбываясь кровью, упасть на колени.

Я полосовал и полосовал, не останавливаясь, пока эта туша не упала на пол, хрипя и заливая пол кровью. Пока не затихла. «Улыбка» получилась на загляденье: от уха и до уха. Единственное, что никак не удавалось — это позвонки перерубить или перерезать.

Он затих. А я сел прямо там, где стоял, привалясь спиной к открытой дверце газовой камеры. Стоило перевести дыхание и начинать минирование, ради которого, собственно, мы сюда и полезли: заминировать, да подорвать, к Дзену, этот символ Аушвица, воодушевляя освобождаемых.

Вот только, не успел. Лапища этой твари внезапно дернулась и вцепилась мне в ногу мертвой хваткой. Я бил его, я резал, пытался сломать пальцы, даже грыз его. Но тщетно. Он был опытным бойцом. Очень. И шанса мне просто не дал. Подгрёб под себя, давя массой, сковывая движения, на полную используя преимущество своей массивности. А ещё он, такое впечатление, что совершенно не чувствовал боли. Никакие удары по «точкам» не помогали. Даже вырванные когтями глаза и полностью располосованное лицо.

Всё это долго описывать. На самом деле, заняло это не больше пятнадцати секунд яростной возни, с пыхтением, рычанием, хрипами и победным хрустом в конце. Хрустом моей шеи, которую он свернул, как курёнку.

А потом закинул мое тело в печь крематория… Сильно помогла граната, что каким-то чудом оставалась всю драку у меня на поясе. Когда она нагрелась, то рванула, повредив газовые трубки, что подводили газ к форсункам. Ну, то, что она нашпиговала меня осколками, говорить уже излишне: ерунда это для моей регенерации. Температура упала. А потом уже и шея встала на место…

Когда, я вылез из крематория, той сволочи уже и след простыл. Нет, можно было пойти по следу и таки загнать его. Но вот, что дальше? Если его перерезанное до позвонков горло не убило? Гранат и «бластеров» Гидры под рукой уже не было: гранаты и бластерные заряды давно были израсходованы, в первых же серьёзных стычках с местной охраной. А чем ещё взять эту тварь, я не имел даже понятия.

Так что, не пошёл за ним. Заминировал и взорвал блок. Да и поплёлся обратно к Николь. Работа основная тогда только начиналась.

Позже, от участников одной из «зондеркоманд» я узнал, что того Обера звали Гером Крулом. И был он начальником над блоком газовых камер в течении нескольких лет. Чуть ли не с самого начала их применения. Жестокий и безжалостный. Бывало, что и безо всякой камеры, убивал всю партию отправленную к нему на утилизацию голыми руками…

И вот теперь я его видел снова. И я ему приветливо улыбался. Он не узнал меня. Да я и сам бы себя нынче не узнал, всё же за сорок лет я изменился весьма сильно, что в осанке, что в стиле одежды, что в прическе. Да и не было унас тогда времени рассматривать друг друга.

А вот он не изменился. Ничуть. Все та же фиолетовая кожа. Всё та же шкафообразная фигура. Всё те же маленькие злобные глазки…

Он не узнал меня. А я ему улыбался, вежливо кланяясь на китайский манер, как это было принято у магов. И опять улыбался…

Моя улыбка была искренняя… Совершенно искренняя и радостная, а взгляд приветливый…

Вот только Суо хмурилась и нервно поджимала губы, глядя на меня. И крепче вцеплялась в мой локоть, за который держалась.

* * *

Глава 92

* * *

Если сказать, что встреча была напряжённой, то это не сказать ничего. Волосок отделял нас от начала открытого боестолкновения. Гидеон с Крулом — это не Селена с Кандрой. Это напор и агрессивная самоуверенность.

И, кстати, Селена с Кандрой, сразу же, по приближении этих троих, перешли на их сторону. В буквальном смысле, ногами. Отделились от нашей компании и встали за спинами той.

Очень напряжённый момент, очень: пять Экстерналов с одной стороны, два Верховных Мага и трое Вечных с другой. Улочка, на которой произошла встреча, опустела мгновенно. Словно вымерла.

И ведь никто даже ничего не говорил. Ни вопросов, ни «предъяв». Молчание. С их стороны.

Мы с Суо, как раз, вежливость проявили: поклоны, приветствия,