люди теряют веру в откровении с собой, но снова находят ее вне себя — в человечности. То, что человечно — вечно, хотя бы в наших именах, которые несутся к небу.

Человечность всего вырастает из бесчеловечности при развитии человеческой сущности, однако не бесчеловеческое начало движет миром. Дела земные смыкаются с неземными в самом человеке, вызывая протестное недовольство и борьбу с самим собой, которая должна быть решена миром. Философский камень на деле оказался камнем преткновения и раздора. Может поэтому мир не берет мир. Лишение человечности — что может быть большим наказанием за грехи наши. Хотя и сами грехи из человечности мира исходят.

Хорошо, когда у человека есть мечта, и не беда, если она не сбывается. Зато она светит и греет подобно Солнцу. Учиться жить — трудная наука под названием «человечность». Но прежде нужно научиться… учиться. Это связано с определенными потерями количества. Человек никогда не успевает подготовиться к потере, зато он может эту потерю заранее оплакать, простить ради большего. Чудесное качество русского народа — великотерпение — теснейшим образом связано с потусторонними исканиями, надеждой на авось. То есть — на процесс мира и согласия. Если вера, религия это, безусловно, общечеловеческие ценности, то «авось» — случайность, исходящая из материализации мира. Причем, даже не статистическая, а «дурная». Вот и получается, что всякое серьезное дело требует гуманности, несерьезное — смеха. А в масштабах всеобщности этот смех приобретает характер… человечности всего.

Человечность во многом есть порождение глобализма, поскольку без существования не может быть субъективности, а значит, и человечности. Общечеловеческие ценности отражают житейские потребности, человечность, даже если они не усваиваются человеком. Зато они постоянно «обитают» в обществе и выражают степень его зрелости. А в зрелом обществе человек не может не быть человечным. Почему? Потому что слова «понимать» и «переживать» должны считаться синонимами, поскольку всякое осмысление проходит через нас чувством сопричастности. Сопричастность это и есть символ человечности всего, когда каждый из нас имеет «одинаковую кровь» от мира сего.

Найти свое настоящее звание — вот занятие достойное человека. Но такое же требование необходимо предъявлять и ко всему основному. Человек призван творить, но не быть при этом тварью; это его единственно достойный путь. А творить можно лишь, исходя из человеческого начала — таков фундамент человечности и мира. Общество призвано помогать творить, это достойно для него. Вместе они и составляют целостность человечности всего. При этом важный штрих, что всякое унижение откровением человека есть прелюбодеяние и признак слабости со стороны, выслушивающей это откровение человечности…

Тогда можно считать, что во многом человечность исходит из человека и от человека. При этом нечеловечность должна исходить от нечеловека. Выходит, глобалисты или трансгуманисты разных мастей и порядков с их нечеловеческими идеями переутройства мира на свой лад, с их повадками сатанистов — вовсе не человеки. Если бы одними желаниями была выстлана дорога в рай, тогда и желать было бы нечего. Бездушные действия всегда безнравственны, но и они имеют на это право. Право это заключается во всем, что ни есть, даже в законах, поскольку общее не есть выражение единого, хотя, оно заботится обо всех. А печаль находится всегда, как только сердце замирает, от человечности мир «горит». Возникать сама по себе и расти одна — может лишь глупость человеческая, поскольку ей «законы не писаны». Человеческое развивается в человеческом с помощью процесса мира и созидания.

Диалектика мира считает, что у материального и духовного всегда есть точки соприкосновения. Вернее: есть процесс связи с миром, поляризация, благодаря чему происходит объективная направленность развития. Это универсальный механизм с участием объективных отборов. Человечность это направленное равновесие между обществом и личностями через общечеловеческие ценности. Сами общечеловеческие ценности должны выражать человечность всего мира. Время лечит, оно заставит цивилизацию встряхнуться. Не гибнуть же нам от собственной глупости… Где же тогда общество? Оно так же входит в духовное, в осознание. Тогда осознание (мышление) — процесс связи (поляризации) общества и человека на условиях мира. Именно качество мышления есть мера человечности всего, как человека, общества и неживой природы… Что необходимо для того, чтобы оно было адекватно поступкам? Исходя из наличия диалектической связки — свобода от общества через биосоциальный поток должна соответствовать поступкам от личности. Это будет в основном соответствовать тому, что должно быть — миру.

Диалектика человечности личности (более верно: очеловеченности личности) должна быть тождественна гуманизму общества — это мера связанности личности обществом, мера предоставления свобод и прав личностям. Человечность имеет свои полюса: с одной стороны дикарь — с другой стороны альтруист, приносящий себя в жертву, — ради общества (например, герои войны), ради всего сущего (например, природа, история, политика). Человечность это наше общее достояние, которое кормит и обогревает нас. Торжество внешнего закона, в том числе объективного, должно взывать к законам внутренним, человеческим, и наоборот. Говорят даже: «Природа свободна своей красотой, а человек своим разумом». Любовь к человечеству еще никогда не затмевала и даже помогала любви к себе. Если человек думает о себе, то он не может не думать о других, о мире. В противном случае, он просто-напросто становится изгоем.

Если в нашем современном мире таких изгоев становится больше, то это означает вовсе не закат мира. Нет, это означает, что общечеловеческие ценности субъективистскими стараниями стали временно обесцениваться. Но такие действия можно провозглашать простым или изощренным обманом народа, что отнюдь не ведет его к человечности и счастью. Человечность — это единственное достойное приобретение мира, за которое можно умереть. Однако умереть ради общества, ради близкого, а не просто так. Многие умирали ради нашего счастья в войны, и это надо ценить, уважать историю и учиться у нее. Аксиома человечности гласит: «Учиться у истории означает становиться человечным». Почему не учимся? Не хотим?..

Человечность можно называть мудростью, которая знает когда и как нужно применять то или иное знание, применять обязательно. Так что нынешнее нежелание учиться у истории вполне можно связывать с предрекаемым глобальным кризисом мира и человечества. Выход из него пока не найден, но он может быть основан только на человечности. Человек создан для счастья. Но если у человека одно здоровье на уме, значит, он не живет. Любовь и человечность там, где нет суеверий и мистики, но есть вера в объективное, в мир и его связь с человеком для его же существования. Человечность проявляется прежде в том, чтобы обретать что-то помимо удовольствий. В этом случае она шагает в ногу со счастьем. Культура легко превращается в хаос хама, если ее не развивать каждому