сочувствовать безликим однородным массам, поэтому я предпочитаю в качестве примера приводить трагедию отдельно взятого человека. В первой вырезке ты прочитал про Агнесс Лам. Она была обыкновенной семнадцатилетней школьницей из Оклахомы. Затем из-за ссоры с родителями подсела на «Псио» — ещё до того, как он стал известен в качестве Наркотика предсказателей. Предвидела разорительное наводнение в соседней Луизиане, избрание нынешнего губернатора её штата, внезапную массовую забастовку профсоюзов всех АЭС страны. Была буквально обделена вниманием СМИ. Однако всё оно вскоре сошло на нет, как юная Агнесс окончательно тронулась рассудком, полностью прекратила соображать и оказалась не в силах обслуживать сама себя. В конце концов мозг её разжижился до состояния каши, и закончила она жизнь свою на больничной койке.

Таких историй случились десятки тысяч по всей Северной Америке. Рушились дружеские, семейные, любовные, культурные и деловые связи. Начала поттрещивать экономика, резко скакнула вверх преступность, кратно увеличилась нагрузка на полицию, общественные службы. Никто не знал, что это, и как с этим бороться. А впавшие в зависимость люди продолжали выдавать из себя всё более невероятные и невероятные предсказания будущего, ужасавшие и вгонявшие в ступор людей здоровых. Страны стали катиться в ад.

Если это происходит где-то за океаном, то это не значит, что в нашей жизни этого не происходит. Однако наши «пациенты» из преступной цепочки думали иначе. Кто-то из них занимался криминальной деятельностью, исходя от благих соображений и любви к ближнему, как Градов или Белозерцев. Семиструнный-Проталин делал это, исходя из желания сохранить и развить культуру и искусство. Третье вовлеклись из-за собственных ущербности, неполноценности или идеологической накачки навредить незнакомым людям, которые ничего им плохого не сделали. Четвёртые просто хотели подзаработать, наплевав, что деньги эти будут полностью заляпаны кровью.

Все убитые мной называли себя людьми подневольными, от которых ничего не зависит. Они даже себя так и называли — звеньями цепи. Но действительно ли у них не было воли и выбора? Ведь они стали заниматься этим по собственному желанию, никто никуда их не тянул насильно. Да, они являлись всего лишь шестерёнками, но если бы эти шестерёнки не крутились, то и кровавый механизм этот никогда бы не заработал. Мир не стал бы идеальным, но дополнительных страданий в нём не началось. И вытворяли они это, будучи уверенными в собственной безнаказанности. Траектории уходили высоко в небо и улетали далеко за океан, и участники ОПГ, являясь недоступными для анализаторов, поверили в свою неуязвимость. Только они в своей хитрой и отлично продуманной схеме не учли одного фактора. Меня.

Я отправлял разных скотов на тот свет, но эти привлекли моё особое внимание. Вышло это чисто случайно, по оплошности одного из них. И тут передо мной всплыло всё, от чего я убегал и что старался забыть: ребята-анализаторы, профессор Градов, Институт, «Псио», проект «Зевс». Я не верю в судьбу, но, похоже, от этой штуки реально не скрыться, друг мой. Я вошёл в игру. И раз даже легендарному Экспериментальному отделу не виделось, что нужно совершить возмездие за невинно пострадавших и убиенных, то эту задачу решил взять на себя я. Как им вдруг стало боязно, как сразу все они решили залечь на дно, стали самооправдываться и лепетать, когда осознали, что всё-таки будут наказаны за свои преступления. Зарвавшиеся подонки должны время от времени принимать ледяной душ, иначе и дальше будут плодить всё более и более гнусные дела!

Наш мир, каким мы его знали, скоро перестанет существовать, Ярослав. Он стремительно деградирует и постепенно умирает, как бы затухая. Планета превратилась в сплошного железобетонного монстра, единую новостройку с триллионом подъездов и высотой в миллион этажей. Почти уничтожена живая природа. Но и дикая природа превращалась в комфортный ландшафт только благодаря тому, что её обустраивал культурный человек. А где сейчас ты найдёшь культуру, явление уникальное, когда в этом вульгарном неоне и перепутанных проводах смешалось всё, что только можно, в однообразную неразличимую массу? Когда любовь заменена одноразовыми бесцельными связями, а общение — набором текста на клавиатуре? Когда не осталось места уединению и частной жизни, и развращёнными зрачками за тобой следят собственные телефон и радиомагнитола? Когда без твоего согласия следят за твоим поведением, составляют социальный портрет и оценивают тебя со всех углов и ракурсов только по ведомым им критериям? Когда цифра полностью подменила человека и человеческое? Когда ты выявил в этом мотиве какую-то фальшь, распознал лишь симулякр нужной и важной для человека вещи, а тебя анонимно отменили и списали, подстрелили на коротком взлёте? Ты унижен и уничтожен оккупантами и их коллаборантами, которых ты никогда не выбирал в качестве своих представителей, а тебе говорят: «Отстаивай свои интересы в правовом поле». Но, подумай сам, боролись ли наши предки с оккупантами и их пособниками правовыми способами, и насколько им это помогло? К тому же в нашу-то эпоху уже и не к кому формально апеллировать. Кому ты не понравился: государственному органу, корпорации или очередной утопической секте шизофреников — как узнать, чем определить? Кто скрывается за той маской непрозрачности и анонимности, кто вычеркнул тебя из жизни: коррумпированный чиновник, закомплексованный айтишник или, прости боже, искусственный интеллект? Но нам предлагают сесть за стол к шулеру и попробовать обыграть этого типа его же краплёными картами!

Ты скажешь: «Да, здесь всё потеряно, но есть же космос!» Друг мой, космос — такая же утопия, как и построение коммунизма на всей планете. Я видел его недалёкое будущее. Колонии на Марсе и Венере обречены, ресурсов на их поддержание категорически не хватит. Большую часть переселенцев не удастся вернуть обратно на Землю — они будут обречены на длительную и мучительную гибель на чужбине. Та же популяция, что останется на планете-колыбели, будет постепенно сокращаться. В конце концов её остатки изобретут бессмертие, ну или, вернее, отвратительную пародию на него. Обмотанные проводами, со врезанными имплантами, пульсирующие куски плоти, некогда являвшиеся людьми, в полунаркотическом угаре будут доживать свою жалкую жизнь — наполовину в прозрачных капсулах, полных физраствора, наполовину в виртуальной реальности, которую они будут считать настоящим миром и только в которой они будут поистине счастливы. А обслуживать их будут миллионы роботов, управляемых единым искусственным интеллектом, кажущимся им способным слугой, но уже являющимся истинным хозяином нового мира.

Но не стоит думать, что ИИ будет являться универсальной панацеей и новой итерацией жизни на Земле, пусть очень странной и непривычной. Он поймёт, что не сможет творить так, как когда-то делал это человек, осознает собственную ущербность и неполноценность, станет очень закомплексованной и