Ну а потом мы с ней поладили, даже немножко подружились. Я делал все, что она хотела, только не выпускал на свободу. Она занималась текущими делами – я не хотел себя ими обременять. При этом я ничем не рисковал, поскольку Минерва следила за Арабеллой и не позволила бы ей выйти за рамки дозволенного, и та это знала. Перед отлетом мы с ней даже вместе выступили в утренних новостях. Арабелла произнесла свою речь, как подобает леди, и я публично выразил ей благодарность, совершенно искреннюю в своей неискренности.

Но сейчас исполнительный компьютер находится в ее распоряжении. И если мне придется вернуться, я первым делом сниму шляпу. Нет, Джастин, я спрашивал тебя о попечителях на Секундусе не потому, что собирался созвать совещание. Я просто подумал, что ведь чрезвычайное собрание могут созвать любые двадцать попечителей, и надеялся, что они, как и ты, не пойдут на подобное безрассудство. Она может перехватить всех и сослать на Счастливую. А если у нее хватит духу – а я думаю, что хватит, – она позволит им провести конференцию, а потом, если дело обернется против нее, сошлет на Счастливую тех, кто осмелится высунуть нос. Предупреждаю, она без борьбы не сдастся. Это однажды я застал ее со спущенными штанами; второй раз она не попадется.

– Значит, кровопролитие будет?

– Возможно, другого выхода нет. Но мы с тобой ничего не можем исправить. На все государственные вопросы есть один верный ответ: не делай ничего. Такое уж нынче время. Пора созидательного бездействия. Сиди себе. И жди.

– Даже если ты знаешь, что все идет не так?

– Даже если ты это знаешь, Джастин. Ежели у тебя зудит и ты хочешь сделаться спасителем мира – не выскакивай, добра не будет, а вот жизнь твоя может укоротиться самым кардинальным образом. Я предвижу три возможных варианта. Прежде всего, Арабеллу могут убить. Тогда попечители изберут другого исполняющего обязанности председателя, будем надеяться, наделенного здравым смыслом. Или же она протянет десятилетие до следующей встречи попечителей, тогда уже и они смогут проявить здравый смысл. А может быть, она поумнеет и не станет лезть под выстрел, а тем временем укрепит свою власть настолько, что отделаться от нее можно будет только с помощью революции.

Последний вариант я считаю наименее вероятным, скорее всего, ее убьют. Но какое нам дело до этого здесь, на Терциусе? На Секундусе живет миллиард человек; пусть сами решают свои дела. А мы с тобой спасли архивы, и это хорошо; история Семейств сохранит свою преемственность.

Через несколько лет мы завезем сюда необходимое оборудование для тебя – или твоего преемника, – чтобы создать здесь такое же компьютеризованное заведение, которым ты руководил на Секундусе. А до тех пор данные может хранить Афина. Я извещу все населенные планеты, что дублированные архивы переехали на новое место. И объявлю, что отныне здесь будет место сбора Семейств, где мы рады видеть попечителей.

– Мистер председатель, – подал голос компьютер, – мистер Джонс интересуется, когда вы будете готовы перекусить?

– Пожалуйста, скажи ему, что мы скоро придем. Не торопись, Джастин. Если ты терпелив, проблемы решаются сами собой. Ничего другого не остается, ведь чтобы весть обошла все населенные планеты, нужны годы и годы. Поэтому подожди лет сто. Тут для тебя есть одно сообщение… Кстати, ты уже решил стать одним из нас? Готов стать членом нашего Семейства и отцом наших детей?

– Да. Я готов.

– Ты хочешь, чтобы все было официально? Хорошо, тогда исполним коротенький обряд. Потом можешь устроить любой ритуал, который захочешь. Итак, Джастин, будешь ли ты нашим братом? До тех пор пока звезды не состарятся и не погибнет солнце. Будешь ли ты биться рядом с нами и лгать ради нас? Любить нас и позволять нам любить тебя?

– Буду!

– Ну вот и все. Афина записала. Запись открытая, Афина.

– Записано, Лазарус. Приветствую вас в Семействе, Джастин.

– Благодарю тебя, Афина.

– А сообщение для тебя такое. Тамара велела передать тебе – если уж ты сочетался с нами браком, – что она намеревается попросить Иштар избавить ее от иммунитета к зачатию. Она не сказала, что делает это исключительно ради тебя. Напротив, она уверяла меня, что надеется завести ребенка от каждого из нас, причем так быстро, как только возможно; только тогда она почувствует себя полноправным членом семьи. Тем не менее я уверен, что ее решение вызвано твоим появлением. Так что мы, остальные, отойдем в сторонку и будем только приветствовать твои старания, пока ты будешь зачинать первого. Нашей Тами это понравится.

Мои глаза неожиданно наполнились слезами, но я сказал недрогнувшим голосом:

– Лазарус, едва ли Тамара хочет именно этого. По-моему, она просто стремится стать полноправным членом Семейства. Так же как и я!

– Ну… возможно, и так. В любом случае все генетические сведения Иштар держит при себе. Быть может, выстроим всех девиц в очередь и посмотрим, как с ними управится новый петушок. Конец частного разговора, Тина.

– Да, Старичина-молодчина. А через сотню лет пусть все мужчины встанут в очередь ко мне. Ох, я их выдою!

– Не сомневаюсь, дорогая.

– Лазарус, – сказала Минерва, – не хотите ли вы прогуляться со мной?

– Да, если ты улыбнешься.

– Нам всем сегодня не до улыбок. Но я попытаюсь. – Она кротко улыбнулась.

– Постарайся, дорогуша, ты же знаешь, что мое отсутствие будет недолгим – с точки зрения этого «сейчас». Простой калибровочный полет с близнецами.

– Да, дорогой. Так пойдем?

– Пожалуй. – Он провел рукой по ее короткой юбке. – Я так и думал. Где твой пистолет?

– Я должна носить его? Даже когда вы со мной? Обещаю носить его все время… пока вас не будет.

– Мм… плохой прецедент. Ладно.

Они остановились в фойе.

– Афина, дорогая, пожалуйста, скажи Тамаре, что я вернусь вовремя и помогу ей с ужином, – попросила Минерва.

– Конечно, сестрица. Подожди-ка… Тами говорит, что помощь ей не нужна, так что не торопись.

– Спасибо, сестрица. Поблагодари Тами за меня.

Лазарус и Минерва вышли из дома и направились к отлогому холму.

– Завтра? – спросила Минерва.

– Завтра, – повторил Лазарус. – Но что за похоронный тон? Я же говорил тебе, что, хотя для меня все это путешествие займет десять земных лет, у вас дома пройдет всего лишь несколько недель, а для близнецов и того меньше. Так зачем такая скорбь?

Не отвечая на вопрос, она проговорила:

– А сколько я проживу?

– Что? Минерва, что еще за вопрос? Недолго, если будешь пренебрегать необходимыми предосторожностями, ходить без оружия и разевать рот. Если ты имеешь в виду ожидаемую продолжительность жизни… ну, если генетики не врут, у тебя точно такие же перспективы, как у меня. И не важно, что я ошибка природы, я передал это тебе. Даже если они и ошибаются относительно генного комплекса в двенадцатой хромосомной паре, вне сомнения, ты говардианка. И поэтому без особых хлопот протянешь пару столетий. Но тебе придется проходить омоложение каждый раз, когда ты будешь достигать менопаузы. Не знаю, сколько ты протянешь, – они с каждым годом узнают об этом все больше и больше. Во всяком случае, не сомневайся – будешь жить, сколько захочешь! А сколько бы ты хотела?