В себя я прихожу уже в цепких руках Габриель, она в бешенстве:

— Ты что делаешь? Совсем с ума сошёл? У самого нет достоинства, ещё и меня опускаешь! Она тоже хороша, ведёт себя как шлюха, при своём муже обжиматься с чужим мужиком! Вы оба рехнулись!

Но пока мы доходим до дома, 21-летняя Габриэль меняет тактику — становится ласковой и нежной, словно и не было ничего, будто и не застала меня с другой женщиной, своей соперницей, и я поражаюсь, совершенно искренне удивляюсь её упорству в желании удержать меня, настолько сильному, что она готова растереть свою собственную боль и переживания, но нацепить маску примерной жены, чтобы я не имел ни единого повода и шанса сбежать от неё к той, другой…

Ну, ничего, я подожду — остался только месяц, и ты меня не удержишь больше ничем, дорогуша!

И тут вдруг удар хлыста…

{The Cardigans — Erase / Rewind}

У нас очередная вечеринка, собранная Габи — сама себе устроила уже сотый по счёту baby-shower, дом кишит гостями, терраса переполнена, моя жена с завистью косится на соседнюю, которая раз в десять больше нашей, не говоря уже о бассейне.

Утром мы немного повздорили, поскольку я запретил ей воспользоваться террасой Лериного дома:

— Этот дом твой, почему она живёт в нём, а мы в этом курятнике?

— Ничего себе заявление, Габи! «Курятник», между прочим, тоже я строил!

— Хорошо же ты ценишь себя самого и свою жену, которая ни в чём и никогда тебе не отказывает! Если её дом в пять раз больше, значит я в пять раз хуже?

— Никто не хуже и никто не лучше, Габи, успокойся, у тебя роды могут начаться на нервной почве! Хотя, может, это и к лучшему! Поскорее бы…

— И что будет?

— О чём ты?

— Что будет после родов? К ней уйдёшь?

— Габи, давай обсудим это после родов, ОК? Сейчас этот разговор неуместен.

— Я не дам тебе развод.

— Уже слышал подобное и не раз, давай не будем ссориться, тебе нельзя нервничать, ты навредишь этим ребёнку! Подумай о нём, сейчас это — самое главное для нас!

— Переживаешь о ребёнке, а на меня, значит, совсем наплевать! Я для тебя просто инкубатор и проститутка, выполняющая все твои требования!

— Габи, разве я когда-нибудь требовал от тебя хоть что-нибудь? Насколько я помню, даже ничего не просил! А сейчас прошу: успокойся, подумай о ребёнке!

— И ты считаешь это справедливым? Я рожаю тебе детей, а она получает всё! За что, объясни мне, за что ты её так ценишь? Она не способна ни семью сохранить, ни детей рожать — сама призналась: ей из-за почек больше нельзя! И старая она уже…

— Ей это больше и не требуется, у неё уже достаточно детей, Габи. А женщины приходят в этот мир не только для того, чтобы рожать.

— А для чего?

— Неважно.

— Как раз важно! Что? Что я делаю не так!?

— Вот конкретно сейчас, Габи, ты истеришь на пустом месте, из-за какой-то террасы для очередной грёбаной вечеринки, а я на взводе, потому что переживаю за своего сына! Прекрати, я тебе говорю, или этой вечеринки вообще не будет!

Габриель опускается на пол, рыдает, её огромный живот смотрится до того трогательно, что у меня сжимается сердце:

— Габи, пожалуйста, перестань, — мои руки уже обнимают её, стараясь успокоить, утешить.

— Алекс, я так люблю тебя, пообещай, что никогда не бросишь меня, не предашь… Ты — моя семья! Я умру без тебя!

О, Боже! Только не это!

— Габи…

Обнимаю её крепче, и мне кажется, что у меня вот-вот взорвётся мозг. В холл залетает Кристен:

— Габи, сестрёнка! Почему ты на полу? Ты плачешь? Что случилось? Алекс!

{Оwsey & Resotone — Broke My Promise & Stared To The Sea}

Подруга казнит меня взглядом: это то ли расстрел, то ли повешение, мне кажется, она ещё не определилась, но критерий её выбора очевиден — максимум жестокости и членовредительства. А я пользуюсь моментом и сбегаю на работу. Разберутся с этой вечеринкой и без меня.

Вернувшись вечером, пребываю в шоке от количества гостей: здесь не только мои друзья и друзья Габи, но и мои партнёры, знакомые, приятели, сотрудники, почти весь мой топ-менеджмент, люди, важные для моего бизнеса и даже несколько чиновников. У меня практически шок: Габриэль пытается препятствовать моему уходу, используя для этого все допустимые средства.

Но самое ужасное то, что я нахожу её выпившей: я не злюсь, я буквально зверею!

— Габи, ты совсем сдурела? Ты что творишь? Ты забыла, что в тебе ребёнок, мой сын!?

— А ты думаешь легко ждать родов, зная, что муж навострил лыжи к другой? У меня стресс! У меня депрессия, и вообще, пообещай, что не уйдёшь, или я… или я…

— Что?

— За себя не ручаюсь!

— В каком это плане?

— Увидишь!

— Угрожаешь?

— Предупреждаю! Отпусти меня, мне больно!

— Отпускаю. Только больше не пей, поняла? А то я тоже за себя не ручаюсь!

— Угрожаешь?

— Предупреждаю!

Выхожу на террасу и наблюдаю картину: Лера танцует с Марком, положила голову ему на плечо и расслабленно тащится.

Они что все совсем с ума посходили? Или мне всё это снится?

Говорю Марку глазами: «Ты труп!», на что тот только усмехается.

Спустя час я на пределе: Габриель продолжает пить, я замучался вынимать у неё из рук коктейли, не могу отойти ни на шаг, и каждая моя попытка врубить её мозг в положение «ON», заканчивается её протяжным:

— Пооообещай!

Я призываю на помощь Кристен, та, высказав мне всё, что обо мне думает, забирает свою отмороженную сестру, чтобы угомонить, а я уединяюсь с Марком для разговора:

— Какого хрена ты лезешь к ней?

— Парень, на двух стульях одной попой не получится сидеть. У тебя есть семья, отличная, между прочим, жена вон рожает как из пулемёта, пылинки с тебя сдувает, лично возит обеды в твой офис, чтобы её страдалец питался только свежеприготовленным, какого хрена ты хочешь от Леры? Она чахнет со своим этим недоделком, ей нужен нормальный мужик, а мне семья! Поэтому лучше ты мне ответь, какого хрена ТЫ лезешь, а?

— Я люблю её…

— Опомнился! Так и я тоже люблю! Именно любя не могу смотреть, как она подыхает в соседнем от тебя доме, сжалься, отпусти её уже, а! Ты же никогда не был таким жестоким, Алекс, что случилось с тобой, что? Скажи мне, что произошло? Когда ты превратился в такого зверя?

— Не знаю сам… Но я не могу без неё, слышишь! А она не может без меня, мы должны быть вместе, иначе погибаем оба!

— Я видел, как ты погибаешь, трахая каждый день Габриель в своём кабинете! Хоть бы дверь закрывал, ублюдок!