Оба легионера делали хорошую работу. Ксермет не мог судить, насколько эффективен их огонь, но он по крайней мере видел, что они делают все именно так, как и объяснял Макхэкв. Они держали пистолеты в обеих руках. Их мышцы были расслабленны, а дула пистолетов подняты на одну линию с глазами.

Солдаты противника были явно застигнуты врасплох. Авангард Ксермета выпустил уже несколько десятков выстрелов, а ответного огня так и не последовало. Через плечи своих легионеров Ксермет увидел, как солдаты пришли в движение. По его самой скромной оценке, в зале находилось около трехсот человек.

Сам зал был поистине огромных размеров и поражал воображение. Несмотря на высоту потолков, все пространство было пустым, и гигантский полукруглый свод каким-то чудом удерживался на месте без единой колонны. Свет здесь исходил сразу со всех сторон. На стенах не было факелов (как, собственно, и нигде в этом замке), однако все бесконечное пространство было залито ровным ярким светом. Кровавый зал в Ондаре выглядел в сравнении просто неумелой потугой честолюбивого феодала скопировать великолепие столичных дворцов в своем далеком уезде.

Ксермет снял с пояса гранату и провел по ее серой холодной поверхности пальцем, пытаясь разблокировать ее. Он занес руку, чтобы метнуть гранату в зал, туда, где возле большого круглого стола скопилось наибольшее количество народу. Внезапно он почувствовал легкую вибрацию в сером цилиндре. Активация не удалась.

Дверной проем вспыхнул ярким светом, и Ксермет почувствовал, как его обдало волной горячего воздуха. Солдаты противника справились с первичным замешательством и открыли ответный огонь. В следующую секунду яркий луч света попал стоящему рядом легионеру в голову. Шлем выдержал удар, как Макхэкв и обещал, однако легионер пошатнулся и поднес руку к лицу, по-видимому пытаясь протереть глаза. Он беспомощно начал водить рукой по гладкой поверхности шлема. В следующий момент выстрел прошел через его ногу. Кровь брызнула во все стороны, и Ксермету в нос ударил тошнотворный запах паленого мяса. Легионер закричал и упал на пол.

Сзади послышались шаги арьергарда. Они не дождались взрыва гранаты и теперь бежали по длинному коридору, словно стадо овец в пасть разъяренному волку. Ксермет вновь провел пальцем по корпусу гранаты. На этот раз она утвердительно мигнула бледно-голубым светом. Ксермет швырнул гранату в самую гущу солдат противника.

Откуда-то с краю начали доноситься выстрелы. Подоспел отряд Мигело. Вдруг зал наполнился нестерпимо ярким светом, как будто кто-то только что открыл крышку магического ларца и выпустил наружу солнце. Вслед за светом последовал оглушительный звук. Ксермет никогда в жизни не слышал ничего подобного. Даже в самом сердце сражения, когда звон мечей заполнял собой все пространство. В ушах у него зазвенело, и он на миг потерял чувство равновесия и объективное ощущение реальности.

Вокруг все стало похоже на сцену из древних книг с иллюстрациями миров демонов. Ксермет беспомощно заморгал глазами. Нестерпимый свет немного ослаб, однако фигуры людей были все еще похожи на комические очертания кукол в театре теней, которые носились вокруг источника света дрожащим неистовым вихрем.

Ксермет схватился за собственный пистолет и снял его с предохранителя. Из четырех легионеров, прикрывавших его спереди, в живых осталось двое. Они ошеломленно стояли в проходе, прекратив стрельбу. Ксермет подтолкнул их вперед. Он начал было что-то говорить им, но собственный голос долетал до него откуда-то издалека, и он не мог разобрать слов, которые только что сказал. В ушах у него звенело.

Ксермет протолкал легионеров к столу поблизости и знаками указал им, чтобы они заняли позицию за ним. Он не имел ни малейшего представления, насколько эффективной была поверхность обеденных столов против выстрелов из пистолета, но выглядели они по крайней мере добротно и сделаны были из цельных кусков металла.

Остальные крестьяне ворвались в двери и хотели было последовать вслед за ним. Ксермет махнул им рукой в другую сторону, призывая занять укрытие рядом. Никто не знал, полетят ли в их сторону ответные гранаты. Крестьяне начали палить без разбора в сторону противника, особенно не целясь. Эта не совсем эффективная стратегия приносила, однако, свои плоды: Ксермет увидел, как несколько солдат упали на месте и не предприняли попыток подняться.

Ксермет тоже начал стрелять. Внезапно где-то слева взорвалась следующая граната. С интервалом в пару секунд за ней последовали еще две. Ксермет мысленно взял обратно свои слова о том, что он сегодня увидел самый яркий свет и услышал самый громкий звук.

Когда-то давным-давно его учитель дебтера Аваки рассказывал ему о строении человеческого тела. Ксермета тогда очень позабавили названия органов ушной полости. Согласно Аваки, в обычном ухе находилась целая кузница: там была некая наковальня, по которой бил молоточек, и весь этот набор звуков приводил в движение некий барабан. Теперь ему было совсем не до смеха. Кузнец в его голове сошел с ума и начал колотить кувалдой по наковальне со всей силы. От его ударов ткань на барабане натянулась до предела и была готова порваться в любой момент.

Звук взрыва каждой гранаты, казалось, не удваивал предыдущий, но увеличивал его в десятки, а то и сотни раз, словно облачные сферы, собранные вместе. В конце концов звук достиг такой силы, что он перерос в какое-то новое качество, перестав быть звуком и превратившись в некую оглушающую звенящую тишину.

Ксермет зажмурился, пытаясь избавиться от рези в глазах, перед которыми танцевали красно-оранжевые блики и черные силуэты. Боль не спешила уходить. Она сидела где-то внутри, не в самих глазных яблоках, а где-то в глубине головы.

Ксермет наконец оправился от нерешительности и вновь принялся стрелять в призрачные фигуры врагов.

Андрей никогда сам не был рьяным пацифистом, однако ему всегда претила мысль строгой иерархии подчинения и выполнения чужих приказов. Одно дело было попасть в передрягу по собственной глупости и совсем другое – по глупости своего командира. Он никогда не грезил лично принимать участие в вооруженном конфликте любого вида. Теперь он был в самом центре войны между мирами.

Макхэкв дал Андрею понять, что предполагаемого стола с офицерами перед дверью не оказалось, и наспех указал ему, куда швырять гранату. Теперь, в пылу сражения, Андрей был рад, что кто-то говорил ему, что делать.

Со стороны двух других входов уже тоже доносилась стрельба. Солдаты были явно захвачены врасплох и не ожидали атаки. Андрей примостился у стола рядом с Макхэквом и принялся стрелять. Сначала он пребывал в счастливой эйфории и надеялся на то, что им удастся справиться с противником без ответных выстрелов. Этой мечте не суждено было сбыться.

После первичного замешательства солдаты наконец пришли в себя и открыли ответный огонь. Выстрелы лазерных пистолетов замелькали в непосредственной близости от Андрея. Он с ужасом увидел, как несколько крестьян, ворвавшихся в центральный зал вместе с ним, упали на пол замертво. Шлем одного из них разлетелся вдребезги, и от его головы осталась лишь обгорелая головешка.