в епископском городе Татев, и епископ Хакоб, лишившись их защиты, должен был покориться. Он простерся перед Ананией и этим признал, по крайней мере пока, главенство армянского патриархата.

Несмотря на эту внешнюю покорность сюникского прелата, обстановка оставалась неудобной и неспокойной. Один из друзей Хакоба, Хосров, епископ Андзевацика, остался раскольником. Но самым важным был вопрос об агуанской церкви. Эта местная церковь, имевшая своих патриархов-католикосов, формально подчинялась армянским патриархам, но ее глава, католикос Агуании Саак, явно вел себя так, словно ни от кого не зависел. Его склонность к такому поведению, видимо, усиливалась тем, что еще в конце IX века (раньше 893 г.) правитель Агуании Хамам стал носить титул царя, тем самым утверждая, что равен царям-Багратидам Армении. Агуанский католикос тоже хотел разговаривать на равных с армянским патриархом.

Видя нежелание агуан подчиниться, Анания из Мокса опять поступил активно. Агуанский патриарх Саак только что умер, его сменил его брат Гагик, который придерживался тех же взглядов (949). Анания запретил агуанам признать Гагика патриархом и согласился посвятить в католикосы лишь одного из кандидатов, Иунана, иначе Ховханнеса. Потом Иунан тоже показался ему недостойным этого сана, и Анания снова приехал в Агуанию, в округ Хачен. Там он был принят правителем Агуании Григором и созвал местный синод в Адахе, или Ардахе[372]. Он низложил Иунана, но отказался вернуть на патриарший престол Гагика, хотя за того заступался Григор. Гагик до самой своей смерти (958), несмотря на ярые угрозы первосвященника, оставался митрополитом Агуании. Видимо, то же произошло в Сюнике, где Васак, князь (потом царь) Восточного Сюника, и Джеваншер, князь Бахка (Шуши), поддержали епископа-раскольника Хакоба, что позволило тому до самой своей кончины (тоже случившейся в 958 г.) оставаться на кафедре в Татеве. Мы еще узнаем, как после исчезновения этих двух мятежников Анания уже в том же 958 году сумел наконец подчинить сюникскую и агуанскую церкви.

Следует вспомнить, что эти вопросы подчиненности церквей имели первостепенную важность для армянского народа. Сюник и Агуания, пограничные области, были обязаны своей культурой армянской цивилизации, которая осуществляла свое влияние главным образом через григорианскую церковь. Стараясь стать автокефальными, христианские общины Сюника и Агуании могли уйти из-под влияния Хайястана и, предоставленные самим себе, оказаться под влиянием Грузии, а значит, под влиянием Византии. Анания из Мокса провел всю жизнь в борьбе против этой опасности.

Царь Абас и абхазы

Царь Абас перенес свою столицу из Ширакавана в Карс. Этот город благодаря своему местоположению был удобен для обороны и потому прекрасно подходил на роль столичного. Царь укрепил его и украсил зданиями, среди которых был великолепный собор, «весь из красивых тесаных камней, хорошо отполированных, украшенный каменными колоннами и круглым куполом, поистине образом неба». Это здание было начато в 930 году, а освящено, вероятнее всего, в 937-м.

Перед самым освящением собора, то есть в 937 году, произошла неожиданная неприятность из-за того, что в подготовку к обряду вмешался абхазский правитель, которого Асохик и Вардан называют «царь Бер». Но в списках царей Абхазии такого имени нет. Царь Абас был женат на дочери царя Абхазии Гургена, иначе Георгия II, а этот Георгий II правил абхазами, видимо, с 921 по 955 год. Эти годы почти совпадают с годами правления царя Абаса: тот, как известно, правил Арменией с 928 по 952 год. Броссе предположил, что Бер в таком случае мог быть только второстепенным, но в какой-то степени автономным абхазским вождем или, если кто-то это предпочитает, полководцем на службе у Георгия II.

В любом случае, по словам Асохика, когда Абас собирался освятить по григорианскому обряду только что достроенный до конца собор в Карсе, на берегах Куры (там находятся ее верховья) появился абхазский правитель Бер во главе мощной армии. Бер приказным тоном велел царю Армении дать указание, чтобы новую церковь освятили по халкидонскому, то есть греческому, обряду, и заявил, что прибыл лично участвовать в этой церемонии, а если ее не будет, «Армения превратится в пустыню». Услышав этот ультиматум, Абас собрал всю армянскую конницу, которая была в его распоряжении, привел ее к Куре и встал лагерем напротив Бера. «Каждый день, – рассказывает Асохик, – обе враждующие армии устраивали налеты на берега Куры с одной и с другой стороны. Однажды абхазский отряд переправился через Куру, дошел до армянского лагеря и ворвался в него. Шум боя долетел до царских ушей. Царь сразу же потребовал подать своего коня, вооружился и, схватив свой обоюдоострый меч, помчался на осаждающих. Он преследовал их до середины реки. Нанося им удары своей могучей рукой, он сбрасывал их с коней и делал воды Куры их могилой. Затем, выбравшись на берег, он звучным голосом призвал на помощь Бога. Северяне (т. е. абхазы) в ужасе бросились бежать. Армяне победоносно преследовали их, рубили их на куски и взяли в плен высокомерного Бера. Он был приведен в Карс. Там царь сказал ему: „Посмотри на эту великолепную церковь, потому что больше ты ее не увидишь!“ – и велел выжечь ему глаза».

X век был одним из железных веков старого мира, и на Западе в то время нравы были не мягче. Не оправдывая жестокость армянского монарха, подражавшего в этом случае обычаям византийского двора, вспомним, что в тот раз речь шла не просто об обряде. Обряд был лишь символом политического подчинения. Позволить вторгшейся абхазской армии провести освящение собора в Карсе по греческим правилам для Армянского царства означало согласиться с потерей своей независимости, отдать другим свою свободу, впустить в свою новую столицу людей из различных народов Кавказа, которые в этом случае так же, как абхазы и грузины, были орудиями имперских стремлений Византии. Спасая Карс, Абас спас Армению.

Следует отметить, что абхазы не покарали Абаса за его поступок. Они добились освобождения Бера за выкуп – «этот человек, чье лицо погрузилось во мрак, был выкуплен своими за деньги» – и заключили с армянами «мирный договор, скрепленный клятвой, по которому между двумя народами больше не должно было быть войн». Это, кстати, подтверждает мнение Броссе, что Бер был лишь второстепенным правителем и действовал без согласия царя Абхазии Георгия II.

В целом царствование Абаса было для Армении временем мира и процветания. Грозный для врагов и умевший заставить их себя уважать (об этом свидетельствует суровый урок, который был дан абхазам) Абас, как отметил Асохик, со своими подданными умел, наоборот, быть мягким. Его могущество и мудрость, с которой он управлял страной, сделали его одним из лучших государей в роду Багратидов. Духовная власть