— Что случилось?

— А кто ж знает, может, шайку не поделили, может, бизнес…

Вечером из новостей я узнал, что на выходе из Краснопресненских бань был убит, несмотря на многочисленную охрану, знаменитый Отари Квантришвили, авторитет и спортивный меценат. Стреляли из оптической винтовки с чердака дома напротив. Через много лет выяснилось, что заказ выполнил не менее знаменитый Солоник, в свою очередь убитый потом в Греции вместе с юной любовницей — мисс красоты…»

В 1994-м ареной кровавых разборок со смертельным исходом стала сверхдоходная нефтяная отрасль. При дележке сфер влияния были застрелены президент «Коминтернефти», директор «Нефтебура», президент «Мегионнефтегаза», генеральный и коммерческий директора фирмы «Нефть Самары». И большинство убийств в «нефтянке» так и не было раскрыто. В 1995-м мартиролог расширился за счет генерального директора компании «Белойл», занимавшейся поставкой и реализацией нефти и газа; президента и вице-президента банка «Югорский»; гендиректора «Нефтехимика»; финансового директора компании «Вале», занимавшейся торговлей нефтью и нефтепродуктами; директора «АЗС-Сервис», владевшего автозаправками; президента «Стинолнефтегаза»; гендиректора крупнейшего в Карелии нефтеторгового предприятия «Росика»; директора Туапсинского нефтеперерабатывающего завода и др. Убивали и в издательском бизнесе: так, были убиты первый заместитель гендиректора, а также коммерческий директор издательского дома «Дрофа» — частного издательства, выпускавшего учебники по госзаказу и гарантированно получавшего огромные деньги от Минпросвещения. Убивали и политиков: в 1998-м были убиты Галина Старовойтова и Лев Рохлин, которого Поляков знал.

«В Думе, на посиделках, устроенных Говорухиным, я оказался рядом с генералом Рохлиным. Обычно невозмутимый, он был оживлен и говорил, что Ельцину осталось сидеть в Кремле несколько дней, уже подготовлены и вооружены группы офицеров, которые скоро прекратят это безобразие. Всем прихвостням, ворам и предателям придется ответить за государственную измену. Когда через несколько дней по телевизору сообщили, что спящего генерала после семейной ссоры застрелила жена, мне все стало ясно… Разве можно о военном заговоре рассказывать за рюмкой, когда даже у маринованных огурцов есть уши, а у фаршированных оливок — глаза!»

«Семибанкирщина» — так называли тогда ту эпоху. Власть напрямую зависела от бизнеса, а бизнес не проявлял ни малейшей заинтересованности в благополучии и процветании страны. Баснословное богатство, незнаемо какими путями оказавшееся в руках лихих людей, было еще в новинку. В восторге от собственной удачи, они наперегонки соревновались, кто круче, и порой рассекали по Москве на угнанных тачках, правда, сами о том не ведая. Они похвалялись друг перед другом машинами, секретаршами, влиянием на президента и его окружение и прикормленными депутатами. Чуть позже увлеклись собиранием живописи и возведением дворцов — ну и покупкой старинных замков на Лазурном Берегу. Зимой они отдыхали уже только в Швейцарских Альпах, их дети поступали учиться в английские школы, а затем и в самые престижные вузы — Оксфорд, Кембридж, Сорбонна, Принстон… А жены и любовницы скучали в заграничных дворцах. На мировых аукционах, на которых предлагались предметы роскоши, 80 процентов участников были русскими.

В России, озаботившись тем, чтобы не выпустить из рук так легко отдавшуюся им власть, они стали оптом и в розницу скупать СМИ: газеты, журналы, телеканалы. Не успели все протереть глаза, как в руках Березовского оказались ОРТ, «Коммерсантъ», «Независимая газета».

Обычно они ненавидели друг друга (как Борис Березовский и Владимир Гусинский), но большим их врагом был криминал, который до времени считал, что сможет контролировать их деятельность и использовать их влияние на власть в своих интересах. Тем не менее при любой возможности они с удовольствием топили своих: один из них, Владимир Виноградов, владелец крупнейшего «Инкомбанка», рвался участвовать в залоговых аукционах, на которых власть за бесценок отдавала в алчные руки недра страны, чем сильно разозлил «коллег», — и они сделали всё, чтобы его уничтожить. В 1996-м они развязали в принадлежавших им СМИ информационную войну против Виноградова, утверждая, что в «Инкомбанке» дела совсем плохи. Виноградов в Кремль не лез, ни с кем из олигархов особенно не ссорился, но и не дружил. Он, кстати, представлял национальное меньшинство среди банкиров — русских. Когда его взяли в оборот, долго сопротивляться он не смог, и в 1998-м банк лопнул, а сам Виноградов, пережив несколько инсультов, оказался с семьей в съемной двушке, где и дожил свой недолгий век.

В 1995-м залоговые аукционы были жизненно необходимы власти для выплаты зарплат бюджетникам, задолженность которым составляла от двух до шести месяцев. При этом суммы кредитов были существенно ниже среднерыночной стоимости заложенных активов наиболее привлекательных и успешных предприятий. При этом было заранее понятно, что деньги в срок государство не вернет и они гарантированно перейдут в частную собственность. Первый залоговый аукцион проводился по «Сургутнефтегазу», «Норильскому никелю», Северо-Западному пароходству, «Сибнефти», ЮКОСу и Западно-Сибирскому металлургическому комбинату. Все знали, что аукционы проводились для своих, конкуренции и даже равенства между участниками не было.

Поскольку деньги дались лихим людям легко, они быстро научились их тратить, но не умели зарабатывать. К тому же в какой-то момент принялись играть с государственными казначейскими обязательствами — ГКО, и так заигрались, что в августе 1998 года в стране случился дефолт. Смоленский оказался не готов к дефолту, и как ни поддерживало его государство, закачивая все новые миллиарды в его банк, банк рухнул и Смоленский в одночасье утратил свои позиции. Самым благополучным в этом смысле был Борис Абрамович Березовский: в 1996-м он получил пост заместителя секретаря Совета безопасности (несмотря на второе израильское гражданство) и успешно проворачивал дела, связанные с выкупом у чеченских боевиков заложников.

Когда Ельцин сказал свое знаменитое: «Я ухожу» — и передал власть премьер-министру Путину, это не послужило сигналом для олигархов оставить свои прежние притязания. По собственному признанию Путина, к нему тогда пришли и сказали: «Ты сиди, а мы будем рулить». Но уже в марте 2000 года, сразу после избрания и вступления в должность, новый президент заявил о равноудаленности бизнеса от власти, потребовав убрать руки от политики и не выводить средства за рубеж. В 2000-м сел в Бутырку Гусинский, которого Поляков помнил еще молодым режиссером — постановщиком массовых молодежных мероприятий вроде «Кто там шагает правой?!», которые организовывал горком комсомола. Когда медиамагната отпустили под залог, он бежал за границу. Уголовное дело было возбуждено и против Березовского, и в 2001-м он оказался в Англии, где уже давно жила его семья. В октябре 2003-го за неуплату налогов и другие преступления был арестован Ходорковский, единственный из олигархов отсидевший в колонии значительную часть срока и помилованный Путиным в 2013 году.

А ведь была еще финансовая пирамида «МММ», построенная ловким дельцом, где число вкладчиков достигало 15 миллионов человек и где деньги считали на сантиметры и даже на комнаты. Ее основателя задержали не за мошенничество, а за неуплату налогов, и толпы лишившихся средств вкладчиков требовали его немедленно освободить, даже содействовали тому, чтобы Мавроди зарегистрировался в качестве депутата и был избран в Госдуму. Деньги он, конечно, не вернул и спустя какое-то время взялся за старое — но уже не с таким успехом.