Ему понадобился целый день, чтобы достичь цели. Осталось только широкое затоптанное поле снега. Тут и там в снегу валялись какие-то тряпки и кое-что из награбленного в Филангане, что, однако, не сочли достаточно важным, чтобы тащить за собой. Войско повернуло на восток, туда, где находились старые скальные замки. Кенигсштейн, за который они так ожесточенно сражались, был захвачен и утрачен в одночасье. Красное сияние окутывало далекую вершину, над которой по-прежнему стояла туча дыма.

Некоторое время Олловейн бесцельно бродил по лагерю.

А затем решил пойти за троллями на восток. Он отыщет Линдвин… Множество костей, лежавших повсюду у очагов на снегу, напоминали ему о том, сколь бессмысленны его поиски. Ведь, в конце концов, он знал, как они поступают с пленными. Но для него Линдвин будет жить до тех пор, пока он не найдет доказательства ее смерти. Но даже тогда еще будет надежда. Однажды она родится снова. Нужно только подождать.

Путь вел его мимо замерзших кобольдов, клыков мамонтов и брошенных щитов, которые усталые воины просто оставили на снегу.

— Олловейн…

Голос был еле слышен, терялся на ветру. Мастер меча замер. Определить, откуда доносился этот тихий зов, было невозможно. Затем он заметил движение. Разорванный плащ трепетал. Из-под него показалась рука. Четыре пальца согнулись и распрямились. Они звали его!

— Линдвин?

Олловейн бросился к лежащей. Она пряталась с подветренной стороны тролльского щита, на который костяными ножами были приколоты полоски шелка и бледная маска.

Фигура была плотно закутана в плащ. Когда он подошел ближе, она закрыла лицо руками, но он сразу узнал длинные черные волосы.

— Линдвин! — облегченно вздохнув, он опустился на колени.

Она выжила. Он не верил своему счастью! Все снова будет хорошо!

— Я не предала ее, королеву. — Голос Плетущей Заклинания был едва различим, настолько тихо, запинаясь, говорила она.

— Я знаю, — сказал Олловейн. — Прости, что не верил тебе.

Тело Линдвин задрожало; он не мог сказать, плачет она или смеется в отчаянии. Он хотел нежно обнять ее, но она вздрогнула от его прикосновения.

— Прости, я не могу. Теперь я должна покинуть тебя. Моя сила иссякает… Сеть последнего заклинания, которое я сплела, рвется… Я знала, что ты придешь. Я хотела еще раз взглянуть в твои глаза, мой прекрасный белый рыцарь. А теперь иди и спаси королеву. Меня ты уже спас…

Серебряный свет окружил дрожащую фигуру.

— Пожалуйста, нет! Не уходи… Я…

Зеленые глаза сверкнули неестественным светом.

— Я буду ждать тебя… — Ее голос доносился издалека. А затем ее не стало. Линдвин нашла свой путь в лунный свет. Ее судьба в Альвенмарке исполнилась.

На снегу лежало разорванное покрывало. В последний миг он увидел лицо Линдвин. Эльф поглядел на щит. То, что он счел маской, исчезло. Он вспомнил, что давным-давно говорил аркадийке. «Тебе нужно сбросить кожу, чтобы я поверил тебе».

Мастер меча зарылся лицом в разорванный плащ.

— Дерево настолько прогнило, что можно было бы всунуть в щели палец, если бы оно не обледенело. Тебе нельзя здесь оставаться! — умоляющим тоном произнес паромщик. — За этими валами все мы в опасности!

Асла вздохнула. Два ужасных дня на льду помогла пережить мысль о городе с увенчанными палисадом земляными валами. А теперь, когда они не провели в Хоннигсвальде и половины дня, надежда улетучилась. Кодран, паромщик, пришел к Асле ближе к вечеру. Он объявил себя другом ее мужа и не давал покоя до тех пор, пока она не согласилась вместе с ним подняться на оборонительные сооружения.

Асла бросила взгляд на Кальфа. Его лицо все еще было покрыто корочкой. Тысячи раз благодарила она богов за то, что рыбак выжил после падения с Январского утеса. Это будто чудо!

Кальф вынул из-за голенища нож для разделки рыбы и царапнул дерево. Негромко выругался.

— Кодран прав. Тролли сильны, как медведи. Этот гнилой палисад их не задержит. Нужно уходить!

Асла в ярости пнула столб. Она чувствовала себя в безопасности в большом городе! Словно в насмешку, палисад устоял. Нога болела. Она ведь не тролль.

— Мы не можем идти дальше, — устало произнесла она. — Нам нужно больше саней. — Женщина подняла голову и поглядела на высокого паромщика. — Отведи меня к тому парню, который всучил моему мужу сани.

— Не думаю, что он нам поможет, — нерешительно заметил Кодран. — Нам лучше сразу же покинуть город, а не задерживаться ради болтовни с Зигвальдом. Он дурной делец.

— Тогда с ним поведу дела я! У нас нет выбора. С нами слишком много стариков и детей, да и… — Асла откашлялась. Она едва не рассказала о королеве. Эмерелль лежала в большой повозке. Но об этом в городе не должен знать никто. — Отведи меня к этому Зигвальду. Немедленно!

Кодран повиновался и повел ее по людным улицам к берегу фьорда. Весь город был заполнен беженцами. Далеко был виден дым, поднявшийся над Фирнстайном. Рыбаки и крестьяне вместе со своими семьями и скотом бежали под обманчивую защиту городских стен. Асла выругалась про себя. Нужно предупредить этих людей! Но сначала она поговорит с Зигвальдом.

Каретных дел мастер работал в своем сарае, словно суета в городе его совершенно не касалась. У него были седые волосы, зачесанные назад. Асла заметила, как ремесленник оглядел ее красный плащ и, очевидно, решил, что она богата.

— Чем могу служить?

— Сколько у тебя саней?

Похоже, вопрос застал его несколько врасплох.

— Какого рода сани ты бы хотела, госпожа?

— Я хотела купить все сани, которые у тебя есть.

Мастер откашлялся. Затем посмотрел на Кодрана и Кальфа, сопровождавших Аслу. Никто из них не улыбнулся.

— Это будет очень дорого… — наконец нерешительно произнес Зигвальд.

— На моей повозке стоит сундук, полный золота. Мой муж — герцог Альфадас. Я женщина небедная. Золото будет твоим, если до полуночи ты подготовишь сани. По возможности на большинстве из них должны быть деревянные надстройки для защиты от непогоды. — Асла указала на Кальфа. — Этот человек останется с тобой и подскажет, как перестроить сани. Если ты приготовишь более пяти повозок, за каждую я заплачу тебе тысячу серебряных монет в качестве залога. Когда мы будем в безопасности, ты получишь свои повозки обратно и сможешь оставить сокровища себе. Но мы уезжаем в полночь. Ни в коем случае не позже! Ты будешь сопровождать нас, чтобы по дороге ремонтировать повозки.

— Мои сани крепки! Никаких поломок не будет!

Асла подняла брови.