заключения раз и навсегда, а всё, что было связано с Россией, неизменно вызывало у «маленькой Вики» стойкую антипатию.

Через несколько лет после визита Царя начались очередные осложнения на Востоке, а затем, в 1854 году, разгорелась Крымская война, и англо-русские отношения вступили в полосу откровенной враждебности. Виктория своими высказываниями и действиями подогревала шовинистическую истерию. Во время войны она на своей яхте проводила военную эскадру до «последнего маяка», показав всему миру, что война с Россией – не только война Британии, но и ее личная война.

Королева не отличалась особой физической крепостью, нередко болела. Неизменно тяжело у нее протекали беременности и роды. Но она никогда не сетовала, считая, что дети Королевы – богатство и сила Британии.

Королева была матерью пятерых дочерей и четверых сыновей. Старшая дочь Виктория (Виктория-Адельгейда-Мария-Луиза) – любимица матери, ее радость на всю жизнь. Она лицом и осанкой напоминала свою родительницу, которую всю жизнь просто боготворила.

Выйдя в 1858 году замуж за Прусского принца Фридриха-Вильгельма, она стала невесткой Прусского Короля, а с 1871 года первого Императора Германской Империи Вильгельма I. В 1888 году (после смерти свекра) ее муж занял трон Германской Империи и дочь Виктории превратилась в Германскую Императрицу. Однако ко времени вступления на Престол Германской Империи зять Королевы Виктории был уже безнадежно болен раком, от которого и умер, не процарствовав и ста дней.

Вторым ребенком Виктории был сын Альберт-Эдуард, которого все с детства звали «Берти». Он носил титул Принца Уэльского и являлся Наследником Престола более сорока лет. Матушка с ранних пор держала его под своим неусыпным взором, но сделать его своим вторым «я» так и не смогла.

Альберт-Эдуард всю жизнь вел себя так, что редко угождал Матери-Королеве. Он почитал ее, был любезным, вполне светским, но его интересы и занятия порой доставляли королеве немало переживаний. Берти не делал военной карьеры, и позже Виктория не раз сетовала, что допустила ошибку, не отправив сына служить. Может быть, в силу этого, как считала Королева, он вырос «слишком легкомысленным». У него развилась «тяга к красоте», а его любовные похождения сделались со временем излюбленной темой европейской светской хроники. Герцог Уэльский превратился в героя бульварных газет всего мира.

В 1863 году Альберт-Эдуард женился на старшей дочери Датского Короля Христиана IX красавице Александре. Это был его собственный выбор. Королева Виктория не нашла аргументов против, молча его приняла, но невестку свою так и не полюбила. Хотя Датская Принцесса Александра и являлась образцовой женой, искренне любила супруга, но настоящего семейного счастья в семье Принца Уэльского не было.

В возрасте 36 лет Альберт-Эдуард завел себе «официальную метрессу» – пышнотелую замужнюю актрису Лилли Лэнгтри, связь с которой продолжалась многие годы и которая родила от Принца дочь. Были в его мужской коллекции и другие «жемчужины», с которыми его часто видели на модных европейских курортах. Его хорошо знали и в самых изысканных публичных домах («садах любви») Парижа и на Французской Ривьере…

Женитьба Альберта-Эдуарда на Принцессе Александре привела к установлению близкой родственной унии между Ганноверской и Романовской Династиями: в 1866 году младшая сестра Принцессы Уэльской Принцесса Дагмар стала женой Наследника Русского Престола Александра Александровича. Между двумя семьями установились теплые дружеские отношения, которые, впрочем, не повлияли на взгляды Королевы Виктории, продолжавшей испытывать большую настороженность ко всем и ко всему, что было связано с Россией.

Однако королеве, помимо ее желания, постоянно приходилось не только встречаться с представителями могучей восточной Империи, но и соглашаться на династические союзы. Дети и внуки Королевы сами делали выбор, воспрепятствовать которому Виктория желала бы, но предотвратить не могла. Там, где начиналась власть любви, власть Королевы-Матери и Королевы-Бабушки заканчивалась.

Летом 1873 года на европейской династической сцене разворачивалась одна история, приведшая к неожиданным европейским пертурбациям. Впервые в истории между Царской Фамилией и Английским Королевским Домом намечалась прямая династическая уния: британский Монарх становился близким родственником Царя.

Второй сын королевы Виктории герцог Саксен-Кобург-Готский, граф Кентский, герцог Эдинбургский Альфред, влюбленный в дочь Александра II великую княжну Марию Александровну, вознамерился на ней жениться.

Его мать, невзирая на свою традиционную русофобию, не препятствовала, дала разрешение на брак, заметив сыну, что она не только согласна, но «и желает этого». Герцогу надлежало заручиться согласием родителей Марии.

Из России поступили одобрительные сигналы; Царица Мария Александровна написала Королеве, что «я Вам ее рекомендую». Через годы хозяйка Букингемского Дворца будет уверять Александра III, что «эти слова остались для меня святыми». Возможно, так оно и было. Легкость, с которой Королева одобрила русскую партию, невольно удивляла.

Хотя сама русская Великая княжна и проявляла симпатию к бравому морскому офицеру Альфреду Эдинбургскому, но необходимо было соблюсти династический этикет. Принц обязан был официально просить руки дочери у Александра II, и лишь после его согласия она могла стать невестой.

В июне герцог Эдинбургский поехал для решительного объяснения в Германию, в Дармштадт, где в то время находились Царь, Царица, их дочь Мария и Цесаревич Александр. Там в замке Югенхайм состоялось объяснение, согласие Царской Четы было получено, и 29 июня 1873 года о помолвке объявили официально. Свадьбу наметили на следующий год.

Главное было решено в Югенхайме, оставались лишь формальности. Вот тут-то Виктория неожиданно и проявила себя «во всей красе». Через несколько дней, когда Цесаревич с Цесаревной находились уже в Англии в гостях у Берти и Аликс, Королева начала выдвигать условия, одно странней другого.

Цесаревич Александр писал матери 14 июля: «Как мне надоела Королева, просто ужас! Берти был просто в отчаянии и не знал, что делать. Каждый день телеграмма от Королевы и все новые предложения насчет свидания с Мари… Я просто боюсь показаться ей на глаза после всего этого, заест!!!» Обсуждали, согласовывали и согласовывали и вроде бы все согласовали. «Смотрины» назначили через несколько недель в Кёльне.

Только улеглись переживания, вдруг снова возникло непредвиденное обстоятельство. Виктория опять, через невестку Александру, просила передать «ее русским родственникам», что желала бы «как можно скорее» познакомиться с будущей женой Альфреда и высказала намерение, чтобы отец привез к ней дочь в Осборн. Принцесса Уэльская Александра все передала Цесаревичу Александру, который от возмущения не нашел приличных слов и молча выслушал «волю Королевы».

Царю же немедленно сообщил. Тот был удивлен и обескуражен не меньше сына. О подобном визите не могло быть и речи. Суверенный Монарх не может ездить на поклон к другому Монарху, да к тому и без официального приглашения. Царь просил передать Виктории, что он «очень занят» и, к сожалению, не может воспользоваться случаем