Утром четверга – почти через две недели после моего разговора с Анджело – мы с Джоном завтракали в столовой, а тетя Луиза на кухне готовила нам омлет с ветчиной. Дяди Джо уже не было; сегодня он встал спозаранку и уехал в поля, чтобы проверить, осталось ли что-нибудь от его посадок после ночного ливня, зато кузен Уилли неожиданно явился в столовую, чтобы выпить кофе перед отъездом в банк. Мне это показалось необычным: как правило, Уилли пил утренний кофе в городе вместе с мистером Хитменом.

Потом мое внимание привлекла забытая дядей Джо утренняя газета. Впрочем, скорее всего, он ее не забыл, а просто не успел прочитать, поскольку встал еще до рассвета. Свернутая газета лежала на столе на подносе, и Уилли, схватив ее, плюхнулся в дядино кресло. Медленно потягивая кофе, он пробежал взглядом первую страницу, потом стал читать разворот.

– Ого! – воскликнул он. – Это, случайно, не твой приятель, Джон?.. – И Уилли развернул газету так, чтобы Джон мог на нее взглянуть. В следующее мгновение Джон смертельно побледнел и так резко опустил чашку на блюдце, что кофе выплеснулся наружу.

– Что случилось?! – в тревоге спросила я, откладывая вилку, но Джон не ответил. Казалось, он меня даже не слышал, и я перевела взгляд на Уилли в надежде, что он мне что-нибудь объяснит, но на лице моего кузена играла такая самодовольная, торжествующая улыбка, что я невольно застыла.

– Что там, Джон? – снова спросила я дрогнувшим голосом.

Он посмотрел на меня. Его взгляд был пустым, лицо побелело еще больше.

– Анджело Берлини. Вчера вечером его нашли мертвым в пруду на заброшенной плантации Эллиса.

– Ах!.. – Я откинулась на спинку стула и прижала руку к сердцу словно для того, чтобы не дать ему выскочить из груди.

– Он… утонул? – спросила я, сражаясь с головокружением. «Что могло понадобиться Анджело в Индиэн Маунд? – думала я. – И почему он не попытался связаться со мной?»

– Скорее всего… – Джон в упор посмотрел на Уилли и добавил неожиданно севшим голосом: – Здесь написано, что он, вероятно, поехал туда ловить рыбу, но оступился и упал в воду.

Я представила себе, как Анджело Берлини, одетый в дорогой костюм от лучшего портного, лаковые ботинки и щегольскую фетровую шляпу, удит рыбу на берегу заросшего ряской пруда, и… и едва не расхохоталась, настолько нелепой показалась мне эта гипотеза.

– Но ведь… – начала я и осеклась, когда Джон посмотрел на меня и едва заметно качнул головой.

– Интересно, он там был один или с кем-то? – проговорил Уилли и поспешно поднес к губам чашку с кофе, стараясь спрятать злорадную улыбку, которая никак не хотела покидать его лицо.

Джон только посмотрел на него, но ничего не ответил.

Я подобрала газету. В глаза мне бросилась фотография Анджело, сделанная, по-видимому, на каком-то приеме: ослепительная улыбка, черные глаза, белый галстук. Рядом с ним стояла Кармен – стройная, элегантная, сплошь увешанная драгоценностями, словно новогодняя елка. Взгляд мой скользнул по статье, машинально фиксируя то, что Джон уже прочитал, и вдруг остановился, зацепившись за следующие строчки:

«…Скорее всего, мистер Берлини был на берегу пруда не один, так как на дороге поблизости остались свежие следы автомобиля, не принадлежавшего пострадавшему. По данным источника, пожелавшего остаться неизвестным, заброшенную плантацию Эллиса давно облюбовали для своих темных дел производители нелегальных спиртных напитков. Возможно, кто-то из их что-то видел или даже был непосредственно причастен к смерти мистера Берлини, однако до сих пор полиции не удалось обнаружить никаких свидетелей этого трагического происшествия. Мистер Анджело Берлини был известным новоорлеанским бизнесменом, имевшим долю сразу в нескольких местных предприятиях. Некоторое время назад было объявлено о его помолвке с мисс Кармен Бьянкой – дочерью кандидата в сенат штата Луизиана Луиса Бьянки. Редакция пыталась связаться с ней по поводу происшедшего, однако к моменту данной публикации никаких комментариев нам получить не удалось…»

Мои руки так сильно дрожали, что я была вынуждена отложить газету. Неужели Анджело мертв?! Нет, этого не может быть! Это какая-то ошибка! Мне не хотелось верить в страшное, но в глубине души я понимала, что никакой ошибки нет. Больше того, я была не настолько наивна, чтобы полагать, будто это заурядный несчастный случай. Неужели с Анджело расправились те же люди, от которых он хотел нас защитить? Быть может, они узнали, что Анджело пытался нас предупредить, и… Нужно срочно поговорить с Джоном, подумала я, но пока Уилли оставался в столовой, об этом не могло быть и речи.

Потом дверь в столовую распахнулась.

– Смотреть скорее, кто у нас только что принять ванну! – проворковала Матильда, держа на руках завернутую в полотенце Бутси. Волосики на голове девочки были еще влажными и закручивались очаровательными колечками. Увидев Уилли, Матильда остановилась как вкопанная – должно быть, она удивилась не меньше моего, увидев его в столовой в такой час, и я поспешно поднялась со своего места, чтобы как можно взять моего ребенка на руки. Мне всегда нравилось ощущать ее живое тепло – от этого мне начинало казаться, будто в мире все устроено хорошо и правильно, даже если на самом деле все шло наперекосяк.

– Спасибо, Матильда, я сама отнесу ее в детскую, – сказала я. – А ты пока развесь ее пеленки в кухне; на улице вешать бесполезно, все равно ничего не высохнет.

Она кивнула, но я заметила, что ее взгляд на мгновение остановился на фотографии Анджело в газете, а потом переместился на набранный крупными буквами заголовок. Читать Матильда умела – до двенадцати лет она посещала школу для цветных, и я не сомневалась, что заголовок она в любом случае прочтет. Другое дело – что она подумает, какие выводы сделает?.. Узнать это у меня не было ни малейшей возможности, поскольку, даже переселившись к нам, Матильда оставалась довольно неразговорчивой. Все же я продолжала внимательно за ней наблюдать и поэтому заметила, как ее взгляд надолго задержался на лице моего кузена.

Напряженную паузу разрядил щелчок распахнувшейся парадной двери – это вернулся дядя Джо. Пройдя по коридору, он остановился за спиной Матильды, напротив дверей столовой. В руках он держал совершенно размокшую шляпу, с которой струйками стекала вода. Плащ дяди тоже промок, башмаки потемнели от влаги, а губы посинели от холода. Дядя крупно дрожал, и я заметила, как он изо всех сил стискивает зубы, чтобы они не стучали.

Я поспешно вернула Бутси Матильде и шагнула вперед, чтобы налить дяде горячего кофе, но он остановил меня движением руки.

– Джон, Уилли… Вам придется как можно скорее переодеться и пойти со мной. С сегодняшнего дня все здоровые мужчины города мобилизуются на общественные работы: мы будем наполнять мешки песком и землей и свозить их к реке. Правда, если дамбу действительно прорвет, проку от этого будет не много, зато нам хотя бы будет казаться, будто мы что-то делаем. – Он вздохнул. – Раз уж мы записались в спасатели-добровольцы, значит, должны делать, что́ нам говорят…