Лэтем подбежал к Карин и крепко сжал ее в объятиях.

— Со мной все в порядке, милый мой, все в порядке! — сказала она, увидев, как по его лицу текут слезы. — Бедняжка ты мой, — продолжала успокаивать она, — все кончилось, Дру.

— Черта с два! -завопил полковник, держа на прицеле оставшихся в живых противников.

Раненый им нацист поднимался с пола.

— Держите, — сказал Стэнли, поднимая с пола свой пистолет и пистолет Лэтема и протягивая один де Фрис. — Следите за этим подонком, который может ходить, я буду толкать второго мерзавца. А ты, хлопчик, возьми свой хитрый телефон и позвони Дурбейну в посольство! Пусть вышлет машину!

— Не могу, Стош.

— Почему, черт возьми?

— Он может быть одним из них.

* * *

В Вашингтоне была полночь. Уэсли Соренсон изучал материалы, присланные Ноксом Тэлботом из картотеки ЦРУ. Он уже много часов штудировал пятьдесят одно досье в поисках существенной информации, позволившей бы отделить одного подозреваемого от другого. Его занятия прервал звонок из Парижа — взбешенный Клод Моро описал возмутительное поведение Лэтема.

— Он, возможно, напал на след, Клод, — примирительно сказал Уэсли.

— Надо было нам сказать, а не действовать в одиночку. Я этого не потерплю!

— Дайте ему время...

— Нет, нет и нет! Вон из Парижа, вон из Франции!

— Посмотрю, что я могу сделать.

— Он уже сам все сделал!

Позднее, после нелицеприятного разговора с таким же разъяренным Витковски, Моро снова позвонил в пять часов утра по парижскому времени. Тучи на горизонте стали рассеиваться. Дру предоставил подлинного нациста в обличье протестантского священника.

— Признаться, он несколько легализовал свое пребывание в нашей стране, — сказал француз.

— Значит, вы позволите ему остаться в Париже?

— Но на очень коротком поводке, Уэсли.

Вернувшись к материалам, присланным из ЦРУ, глава К.О. стал отбрасывать явно нелепых кандидатов, как поступил раньше Нокс. Оставшихся двадцать четыре он урезал дальше, исходя из проверенного опытом принципа «мотива и возможности» с учетом того элемента, который Соренсон называл «почему в третьей степени» — за первым и вторым мотивом третий всегда скрыт. В конце концов, пользуясь опытом всей жизни, проведенной в поисках неуловимого, он оставил три кандидатуры, список можно было расширить, если ни одна не подойдет. У каждого подозреваемого было по терминологии Соренсона «нейтральное» лицо, физиономия без ярко выраженных черт, таких, которые подчеркивают карикатуристы. Ни один из них не занимал большого поста и не был на виду, что помешало бы пойти на риск. Однако каждый входил в команду исследователей или имел к ней доступ в качестве курьера или эксперта и все они жили явно не по средствам.

Питер Мейсон Пейн.Подбор кадров по заявкам отделов. Женат, двое детей; проживает в доме стоимостью 400 000 долларов в Вене, штат Вирджиния, недавно пристроен бассейн, примерная цена 60 000 долларов. Автомобили: «кадиллак-бруэм» и «рэйнджровер».

Брус Н.М.И. Уитерс.Обоснование закупок офисного оборудования, один из многих. Разведен, одна дочь, ограниченное право посещения. Бывшая жена живет в Мэриленд-Истерн-Шор в доме за 600 000 долларов, купленном, по документам, ее родителями. Сам Уитерс живет в многоквартирном доме в дорогом районе в Фэрфаксе. Автомобиль:

«Ягуар-516».

Роланд Васкес-Рамирес.Исследователь и координатор третьего уровня; всего координаторов четыре, первые два — высшие. Женат, детей нет. Проживает в престижном комплексе с садом в Арлингтоне. Жена — адвокат низшего разряда в министерстве юстиции. Завсегдатаи дорогих ресторанов, одежду шьют на заказ. Автомобили: «порше» и «лескус».

Таковы были главные факты. Ни один, возможно, не казался относящимся к делу, если не проанализировать отношения внутри Управления. Пейн подыскивал кадры, причем от кандидатов требовались особые способности. В силу этого ему приходилось на законном основании запрашивать примеры по сути работы, чтобы получить более четкое представление о деятельности многих отделов. В круг обязанностей Бруса Уитерса входило оправдать огромные затраты на офисное оборудование, в том числе и сложную электронику. И ему, вполне понятно, надо было увидеть эти машины, даже испытать самому, чтобы просить своего начальника подписать заказ на большие поставки. Роланд Васкес-Рамирес координировал поток информации между тремя уровнями исследователей. Само собой разумеется, были строгие ограничения, запечатанные конверты и все такое, и человек, нарушивший правила, не только потерял бы работу, но и угодил под суд. Тем не менее эти ограничения, часто нарушаемые в интересах целесообразности, не остановили бы злоумышленника.

Все вполне соответствовали образу нацистского агента. У них был мотив — поддерживать высокий уровень жизни и возможность — они имели доступ к информации... не хватало лишь абстрактного «почему в кубе». Что заставило кого-то из них перешагнуть черту и, стать предателем? Стать нацистом, убившим двух захваченных нацистов? И тут ему показалось, что он, возможно,нашел ответ, но только возможно. Каждый кандидат по сути был курьером, связующим звеном между вышестоящими людьми; ни один не обладал реальной властью. Пейн изучал характеристики претендентов, и те, кого он нанимал, вскоре получали намного больше него самого. Уитерс мог рекомендовать огромные закупки, и они лишь делали более эффективной работу заказчиков — а сколько людей получало «комиссионные», тогда как ему ничего не перепадало? Обычная рабочая процедура.

А Васкес-Рамирес был и вовсе в полном смысле курьером, сверявшим заклеенные конверты А, В и С. Содержащиеся в них секреты оценивали люди, сам же он оставался за кругом. Каждый из троицы подозреваемых занимался своей рутинной работой, решения его с легкостью отвергали — и так долгие годы без каких-либо шансов на продвижение. Такие люди — очаги недовольства.

Времени на интеллектуальные размышления и дальнейший анализ больше не было. Или он прав, рассудил Соренсон, или нет, а это значит — назад к расчетам. Как он учил Дру Лэтема на ранней стадии подготовки, иногда лучше атаковать в лоб, особенно если совершенно неожиданно. Интересно, воспользовался ли Дру этой стратегией, чтобы заманить в ловушку священника-нациста. Если не полностью, пришел Соренсон к выводу, то с вариациями непременно. Итак, альтернативные решения искать некогда. И он взял трубку.

— Питера Мейсона Пейна, пожалуйста.

— Это Пит Пейн, кто говорит?

— Кернс из Управления, — ответил Соренсон, воспользовавшись именем достаточно известного замдиректора. — Мы не знакомы, Пит, извините, что беспокою вас в такой час...

— Все нормально, мистер Кернс, я смотрю телевизор в своей норе. Жена пошла спать, сказала, что это гадость, и оказалась права.

— Тогда вы сможете оторваться на несколько минут?

— Конечно. Чем могу быть полезен, сэр?