всё пойдёт тихо. Кстати, в Киргизии стали сами приходить с повинной, раньше такого не было. Я думаю издать постановление о том, что в случае явки с повинной, дела будут рассматриваться с очень большой скидкой.

– Хорошая мысль, – одобрил Брежнев, – поддерживаю. Сейчас у провинившихся нет выхода, только ждать, пока ты до них доберёшься, или пускаться в бега.

– Вы сами побереглись бы, – сказал я Суслову. – Я даже представить не могу, сколько в прошлом влиятельных людей спят и видят вас мёртвым. А ведь вы при всём желании не рвёте все связи.

– Спасибо за заботу, – кивнул Суслов, – поберегусь. Леонид, уже поздно, я поеду. Вы тоже уже ехали бы.

– Сейчас поедут, – сказал Брежнев. – Будешь уезжать, скажи, чтобы им тоже подогнали машину.

Через полчаса мы подъехали к дому и поднялись к себе. У родителей сегодня уже были, поэтому к ним не пошли и занялись ужином.

– О чём болтали с Викой? – спросил я жену, которая готовила на кухне бутерброды.

– Немного о тебе, немного об институте и много о том, что тебе знать необязательно. Скажи лучше, когда будем снимать фильм. Убил меня в конце первой серии, и больше я такого не допущу! Наверное, избавился от родной жены, чтобы Наташка хватала тебя под одеялом за что не надо! И это перед камерой! Совсем потеряли стыд, чуть было не провели в натуре брачную ночь!

– Не надо преувеличивать, – примирительно сказал я. – Это получилось случайно.

– Случайно можно даже зачать ребёнка! Кстати, я уже хочу своего. Только сначала сыграю хоть в одном фильме. Если будешь тянуть, уйду сниматься к Бондарчуку. Он сказал, что будет сценарий специально для меня.

– Будешь бить морды? – спросил я. – Ты же у нас королева мордобоя, лучшая из лучших!

В Каннах жюри присудило мой жене на пару с Натальей приз за лучшую женскую роль. Организаторы кинофестиваля пришли в такой восторг от боевых сцен с участием моей жены, что придумали ещё одну награду для женщин. Назвали её «Королеве боя».

– Сейчас как врежу! – замахнулась она на меня недоеденным бутербродом. – Из-за твоей картины и этого Лю я стала психованная. Тебе Ерёменко не жаловался?

– Нет, а что?

– А то, что он из-за меня пострадал. Вы научили меня сначала бить, а потом думать, так я никак теперь не избавлюсь от этой науки. Он схватил сзади за плечи, я ему и врезала! Хорошо, что успела остановиться, и он отделался одним ударом.

– Хорошо, что предупредила, – сказал я. – Буду подходить осторожно и только спереди. А о фильме начну думать в самые ближайшие дни, так что Сергей Фёдорович подождёт.

Глава 41

– Сегодня мы отмечаем день рождения сына! – сказал отец, подняв бокал с шампанским. – В свои двадцать четыре года он очень многого добился в жизни и, я надеюсь, добьётся ещё большего! А для нас главное, что скоро будут внуки!

Внуки у них действительно должны были скоро родиться, и именно во множественном числе. Этот день рождения был первым за несколько лет, на котором присутствовала сестра со своим мужем. Размером живота она могла поспорить с моей женой. После второго фильма мы перестали предохраняться, и уже через три месяца Люся обрадовала нас будущим ребёнком. Я временно забросил кино и, чтобы быть рядом с женой, сел за написание книг. Кроме того, мы с ней, пока не мешала беременность, выступили на нескольких концертах с новыми песнями.

– Хоть в чём-то я тебя обогнала! – засмеялась сестра. – У вас только первый, а у нас с Валентином второй!

– Жаль, что вы не взяли с собой Маринку, – сказала мама, когда выпили за внуков. – За всё время привезли её только три раза!

– Далеко ехать, – ответил ей Валентин, – а машины нет. Ей только годик, когда станет старше, она вам ещё надоест.

Мы сидели уже два часа, разорили стол и, наговорившись, включили телевизор, когда зазвонил телефон. Звонила Вика.

– Извини, что не смогла приехать, – сказала она. – Подарок за мной. А дед не может позвонить. Убили Суслова, так он умчался и до сих пор не появлялся.

– Как убили? – только и смог сказать я.

– Я не знаю подробностей, только то, что взорвали автомашину. И его, и ту, в которой ехала охрана.

– Спасибо, что позвонила, – сказал я. – Присмотри за дедом, ему будет тяжело.

– Кто звонил? – спросила мама, когда я вернулся к столу.

– Вика поздравляла, – объяснил я. – Она не смогла приехать.

О смерти Суслова промолчал. Для всех, кроме жены, он был посторонним. Ей я сказал, когда были уже у себя. Не хотелось расстраивать, но всё равно узнает.

– И что теперь? – растерянно спросила она.

– Это не сведение счётов, – ответил я. – Вика сказала, что взорвали обе машины одновременно. Это и понятно, потому что он их менял. Возле машин постоянно дежурит охрана, поэтому заминировать могли только в гараже Комитета, а подрыв осуществляли дистанционно радиовзрывателем. Это не уровень какого-то обиженного чинуши, а разборки в верхах. И я не исключаю того, что посодействовали наши западные недоброжелатели. А во что это выльется, узнаем из сообщений прессы. Брежневу сейчас не до нас.

Я ошибся, и Леонид Ильич позвонил на следующий день, сразу же после официального объявления о гибели Михаила Андреевича.

– Извини, что не позвонил, – сказал он, сильно удивив меня и своим извинением, и тоном, каким оно было сказано. – Было слишком много дел. Завтра будем прощаться. Ты придёшь?

– Во сколько начало церемонии? – спросил я.

– В десять. Михаил хотел, чтобы ты пришёл. Сам мне как-то говорил, что если… – он замолчал, потом добавил: – Он не во всём был с тобой согласен, но очень уважал и ценил. И ему было не всё равно, как его оценишь ты.

– Нашли виновных? – спросил я.

– Потом поговорим, – ответил он, – не по телефону.

Я появился в Колонном зале Дома Союзов за полчаса до начала церемонии прощания. Возле гроба Михаила Андреевича из членов Политбюро были только Брежнев и Щербицкий. Пятерых мужчин я не знал, а женщина и военный, которые стояли особняком, наверное, были его детьми.

Мы с Брежневым на несколько минут отошли в сторону.

– Место Суслова займёт Машеров, – сказал Леонид Ильич. – Сначала в структуре той службы, которая занимается проверками, а на ближайшем пленуме введём в Политбюро уже не кандидатом.

– Кто? – спросил я. – Есть зарубежный след, или это у нас нашёлся кто-то шустрый? Наверняка ведь завязан Комитет!

– Об этом потом, – оборвал он меня. – Пошли, сейчас всё начнётся. Постоишь с нами хоть немного. Следствие только началось, так что говорить о чём-то