Когда Мюзарон увидел Монтель (замок, словно каменный великан, чью голову задевали облака, а ноги омывали воды Тахо, сидел на скалистом основании) и при свете луны разглядел окаймленную колючим кустарником дорогу, которая обвивалась вокруг скалы (ограда дороги была высечена острыми углами таким образом, чтобы поднимающийся в замок путник видел не дальше, чем на двадцать шагов, тогда как дозорный с высоких стен просматривал дорогу насквозь), — он сказал Молеону:

— Это настоящее гнездо стервятника, дорогой мой сеньор. Если голубка заперта там, нам ни за что до нее не добраться.

Неприступный Монтель, действительно, мог одолеть только голод; но два человека не могли осадить крепость.

— Нам важно знать, находятся ли Мотриль с Аиссой в этом логове, — ответил Аженор, — какое положение занимает Аисса среди наших врагов, — одним словом, как ведет себя во всем этом деле дон Педро.

— Мы узнаем это со временем, — возразил Мюзарон, — хотя у нас осталось всего четыре дня, не забывайте об этом, сеньор.

— Я буду ждать до тех пор, пока не увижу Аиссу или любого человека, кто мне расскажет о ней.

— Надо его поймать, но, сами подумайте, мой господин, пока мы будем охотиться в этом замке, либо Мотриль, либо какой-нибудь Хафиз подстрелит нас из лука или набросит на нас сеть, в которую мы попадемся, словно жабы на камне. Позиция для этого у нас очень удобна, как видите.

— Верно.

— Поэтому нам надо придумать что-то похитрее, чем привычные средства. Я, например, верю, что донья Аисса находится в этом логове; зная Мотриля, я скорее не поверил бы, что он заточил ее в другом месте. А узнать, находится ли в замке дон Педро, мы, по-моему, сможем дня через два.

— Почему?

— Потому что замок маленький, припасов там немного, гарнизона в нем быть не может, и, чтобы возобновлять запасы, необходимые такому расточительному королю, из него часто должны выезжать люди.

— Но мы-то где расположимся?

— Неподалеку. Я отсюда вижу, где…

— В этой пещере…

— Эта расщелина в скале, из нее бьет источник, там сыро, но зато надежно. Если кто туда и заглянет, то лишь напиться или набрать воды. Мы спрячемся в глубине, схватим первого попавшегося и заставим его разговориться: или пообещаем денег, или пригрозим ему. А пока побудем на свежем воздухе.

— Ты храбрый и умный друг, мой Мюзарон.

— О да, верьте мне, что у короля дона Педро немного найдется таких умных советников, как я. Значит, насчет пещеры вы согласны?

— Ты забыл о двух вещах: о еде, которую мы не найдем в пещере, и о лошадях, которые в ней не поместятся.

— Верно… всего не предусмотришь. Я отыскал вход, а вы ищите выход.

— Мы убьем лошадей и сбросим их в Тахо, что течет внизу.

— Хорошо, ну а есть мы что будем?

— Мы пропустим того, кто поедет за припасами, а на обратном пути остановим его и отберем продукты.

— Замечательно! — воскликнул Мюзарон. — Только вот люди в замке, не дождавшись своего поставщика, заподозрят неладное.

— Ерунда, зато мы добудем необходимые сведения. Было решено осуществить оба замысла. И все-таки в тот момент, когда он хотел ударом палицы свалить своего коня, у Аженора дрогнуло сердце.

— Бедное животное, ты так преданно служило мне, — сказал он.

— И могло бы еще послужить в том случае, если нам придется увозить отсюда донью Аиссу, — заметил Мюзарон.

— Твоими устами глаголет судьба. Я не убью моего несчастного коня, Мюзарон, ну-ка, разнуздай его, спрячь сбрую и седло в пещере. Он будет бродить здесь и сам отыщет себе пропитание, в этом он искуснее человека. Самое хорошее, что с ним (и с нами заодно) может случиться, — это если его заметят и уведут в замок. Но мы всегда сможем постоять за него, так ведь?

— Так, ваша милость.

Мюзарон расседлал коня, а седло и сбрую спрятал в глубине пещеры; голый каменный пол славный оруженосец для большего комфорта присыпал песком, который натаскал в своем плаще с берега Тахо, и устлал вереском.

Конец ночи прошел в этих трудах. Рассвет застал наших искателей приключений в глубине их уединенного пристанища.

Их слух поразило чудесное явление.

Благодаря этой своеобразной витой лестнице, которая от подножия скалы вела на вершину, можно было слышать голоса людей, что прохаживались на открытой площадке замка.

Звуки эти, вместо того чтобы просто подниматься вверх, отражались от ограды дороги, затягивались в эту воронку, потом снова выплескивались, как брызги в водовороте.

В результате оказывалось, что из глубины пещеры Аженор мог слышать людей, разговаривающих в трехстах футах у него над головой.

Первый ряд укреплений замка был расположен над водосбором; сюда можно было свободно пройти, но здешний край был таким пустым и разграбленным, что, кроме людей из замка, никто не осмеливался забредать в этот лабиринт.

Первую половину дня Аженор и Мюзарон провели в унынии. Они напились воды, потому что их мучила жажда, но есть им было нечего, а они сильно проголодались.

На исходе дня из замка спустились два мавра. Они вели осла, чтобы нагрузить его припасами, которыми рассчитывали разжиться в соседнем городке, лежавшем от замка в одном льё.

В то же время из городка пришли четыре раба с кувшинами, чтобы набрать воды из источника.

Между маврами из замка и рабами завязался разговор. Но говорили они на каком-то непонятном наречии, и наши герои не поняли ни слова.

Вместе с рабами мавры ушли в городок и вернулись через два часа.

Голод — дурной советчик. Мюзарон хотел безжалостно убить этих несчастных мавров и, сбросив их в реку, захватить припасы.

— Это будет подлым убийством, которое Бог осудит и поэтому расстроит наш план, — ответил Аженор. — Надо, Мюзарон, прибегнуть к хитрости… Сам видишь, дорога здесь узкая, а ночи темные. Ослу, груженному корзинами, будет трудно взбираться вверх по дороге. Когда он будет проходить мимо, мы его толкнем, и он скатится к подножию скалы. Ну а ночью подберем все, что останется на земле от продуктов.

— Правильно, сеньор, в вас говорит добрый христианин, — заметил Мюзарон. — Но я так проголодался, что не чувствую в себе никакой жалости.

Сказано — сделано. Наши путники в четыре руки нанесли маленькому ослу, когда тот проходил мимо, задевая корзинами скалу, такой сильный удар, что он не устоял на ногах и скатился по крутому склону.

Мавры гневно закричали и избили бедного осла, но они, хотя и не дали ему упасть в пропасть, не смогли вновь заполнить пустые корзины. Совсем приуныв, один мавр, ведя побитого осла, снова отправился в городок, а другой, причитая от огорчения, направился в замок.