– Да. Он разгребал завалы наравне со всеми.

– Разгребал завалы? Серкулус? Я ведь вам говорила еще днем, чтобы в случае необходимости вы могли рекрутировать истинных для выполнения этих работ, но, – она смотрит в бумаги, – насколько я могу судить, почему-то единственный, кто брал участие в процессе – был Брай. К тому же, исходя из моих личных данных, серкулус Дэзмунд Смитт не был замечен в тех действиях, о которых вы мне сейчас так уверенно говорите, Сталист. Можете мне объяснить почему?

– Э-э… Он иногда отлучался.

– Отлучался?

– Да.

– Куда, позволь мне узнать?

– Ну… Он…

Воображение начальника дневной смены наконец-то дало осечку, а Катарина, с удовольствием оголодавшего падальщика, захотела воспользоваться явной трещиной в их диалоге, но так и смогла довести начатое до отправного пункта, а затем спокойно растерзать приклеенную за отворот историю.

Очередная расплывчатая отповедь тролля канула в небытие, из которого даже не успела возникнуть, а вот явные проблемы, затянувшиеся в приемной, перешли в наступательный этап, бесцеремонно вторгнувшись в покои правительницы. Приглушенный шум перерос в грохот, дверь в ее кабинет оглушительно распахнулась, и перед путниками предстал не кто иной, как Дэзмунд Смитт собственной персоной в компании все еще пытающейся перехватить истинного старушки-алеги.

– Что все это значит? – негромко, но вполне внушительно осведомилась Катарина, переводя взгляд со Сталиста на ворвавшихся к ней гильдийцев.

– Мне нужно с вами поговорить, госпожа Катарина, – чуть ли не в унисон с ней горячо заявил серкулус. – С глазу на глаз.

– Я повторяю: что все это значит, Дэзмунд Смитт? – еще раз, не повышая голос, переспросила у него правительница.

– Вот! – отпихнув от себя алеги, Дэз быстрыми шагами подходит к письменному столу Катарины и бросает на него странного вида пакет. – Ничего не хотите сказать?

Путница даже бровью не повела.

– И что?

– Это ведь вы? Это ведь ваших рук дело?

– О чем это ты?

– Вы все это сделали! Весь этот хаос!

– Успокойся, Дэзмунд! Умерь свой пыл, не забывай, где ты и с кем ты говоришь. Эй, Намала, принеси-ка серкулусу стакан воды, а насчет тебя, Сталист, – обратилась она к начальнику дневной смены, – можешь быть свободен. Я учту твой рапорт, и мне бы хотелось завтра, собственноручно, проверить качество проделанной вами с Ацту работы. А что касается тебя, Дэзмунд, постарайся-ка мне объяснить, что здесь происходит?

Последние слова замирают в воздухе как жесткое, оглушительное эхо. Их осталось лишь двое. Тролль не заставил себя ждать и быстро ретировался, не забыв поплотнее закрыть за собой дверь. Он, в отличие от многих в Пути, любил спать крепко и спокойно, а главное – быть уверенным, что для него следующий день действительно настанет.

– Это ведь все вы… – переведя дух, вновь заговорил серкулус. – Из-за вас началась вся та муть на плацу при смотрах, этот псевдодемон из Резервации, Марнаган и Луана сейчас лежат в медицинском крыле… Это ведь вы их заставили это сделать, а теперь стерли память вот этим, – указывает он на пакет. – Вы стерли память Марнаган частично, но не Луане – вы, как и я, прекрасно осознавали, на что ее обрекли. Она, можно сказать, уже обеими ногами на той стороне. Все эти разрушения! Все эти смерти! Зачем? Зачем я вас спрашиваю! Зачем вы всех нас обрекли? А потом еще и пытаетесь изъять отовсюду информацию, которая может привести к вам! Так низко! Вы не идете по Пути! Все ваши действия – вы еще сильнее рушите нас!

– Ты все сказал? – холодно интересуется правительница.

– Как вы могли? Как? – он изучает ее в странном оцепенении, будто бы видит впервые.

Катарина не отвечает. Внимательно смотрит на Дэза своим долгим пристальным взглядом, явно размышляя о том, помешался ли серкулус или же просто валяет дурака. Вот только Дэзмунд Смитт совершенно не думает о чем-либо, кроме его наболевшей мозоли.

Истинный путник. Что с него взять? Недаром, что из Гильдии Ветра. Вроде и умный, обтесанный жизнью человек, на такого и положиться можно, не думая, но вот если что-то в голову себе вобьет, то тут уже ничего не поделаешь. Дыхание Изнанки на всех своих детях оставляет особую отметину. В их душе живет ее дух, а вместе с тем и в их помыслах. Правительница уже давно смирилась с тем, что каждый из ее подопечных в той или иной степени зависит от этого странного наследия. Вот невидимый поток устремился и по крови серкулуса. Циркулирует, заставляя совершенно не воспринимать некоторые особенности их внутреннего устройства, а Катарине в очередной раз придется прикрыть на это глаза. Такая у них всех судьба. Следовать за своим ветром.

Вот уже и старушка-алеги ставит перед Дэзом стакан воды, но тот как будто и не видит перед собой ничего и никого, кроме рыжеволосой женщины, а ей совершенно не претит его слишком уж навязчивая внимательность.

– Можешь идти, Намала, – спокойно сказала своему секретарю правительница и, уже обращаясь к путнику, добавила: – Выпей и для порядка остынь. Вот так. А теперь успокойся и разъясни, почему это ты, Дэзмунд, тут такой балаган устроил и, будь любезен, – по порядку. Поверь, мне, так же, как и тебе, интересно узнать, что же я такого натворила, что ты теперь сюда пришел и форменную истерику устроил.

– Я не знаю, что вы этим добивались, но ведь это не по-людски…

– Смею заметить, Дэзмунд, во-первых, ты толком мне до сих пор ничего не объяснил, а во-вторых, люди – не доминирующая раса в Лабиринте, так что твое «по-людски» здесь совершенно неуместно.

– Как знаете, госпожа Катарина, – ответил ей Дэз, – вам может и виднее, но там, откуда я родом, говорили именно так. Пускай в нынешнее время мои слова вам покажутся уж слишком изжитыми, но ведь это не так. И вы, и я – люди, потому мне кажется, вы понимаете, что я пытаюсь до вас донести. Эта Гильдия. Весь Путь. Все это движется с вашей руки. Вы запускаете этот механизм, и вы же останавливаете его, когда посчитаете нужным. Зря я не пришел сюда раньше. Зря не решился этого сделать, пока все вокруг не зарябило от этого форменного абсурда. Луана, Марнаган, псевдодемон, Эос… Да и сам ветер знает, что еще. Все это не могло быть ничем иным, как вашим пожеланием. С ваших плеч и вашего дыхания, госпожа Катарина. Круг замкнулся. Ничего не осталось кроме этого, – он указывает на разорванный пакет, лежащий рядом с Катариной. – И лишь эта проклятая вещь смогла внести ту толику истины в мою голову, что заставила меня здесь и сейчас говорить с вами напрямую. Без обиняков. Вы хотели услышать, что привело меня сюда, и теперь вы знаете что. Почему? Да потому, что мне не безразлична судьба моего дома. Моей Гильдии Ветра, если я смею так говорить. Я не хочу, чтобы путники умирали. Не хочу, чтобы истинные, даже такие обреченные, как Луана, уходили на пепельную землю раньше назначенного им времени. Не хочу, чтобы мои ребята клали головы и страдали от нашей с вами глупости. Вы же знаете, что сегодня некоторые из наших умерли и многие попали в лазарет. По глупости, о которой говорят не иначе, как – случайность. Вот только по мне, все это слишком уж красиво выстроено. Знаете, ведь всякая случайность имеет свою изнанку. Свою подоплеку. Плохую или хорошую – неважно. Главное – мы довольствуемся лишь конечным результатом, и нас редко заботят причины. А ведь их-то оказывается так много. И неожиданно замененные Эос, и подмененные из-за форменного недосмотра лекарства, та же Резервация – величайший коллапс с порохом у нас под задницей, а аллергия Марнаган – о ней едва кто-то мог знать, как и о демонах, что сокрыты во чреве хранилища. Прибавить к этому еще и толпу союзников, снующих в медицинском крыле едва ли не под ногами, вылеты, о которых ни словом на бумаге, да неожиданное воспоминание вот об этом. Вот они – случайности. Хаотичные и разрозненные, на первый взгляд, но вот если приглядеться, то тут выходит такая странная штукенция: кто-то, вроде как, подставляет Марнаган, стирая потом ей память; кто-то заставляет ошалевшую от не своей дозы Луану потащиться в Резервацию по необычному маршруту, само собой, ведь таких полумертвых, оскверненных Тенью, вся та мерзкая нежить воспринимает, как самих себя, и никогда не нападает; тут выплывают и знания о потайных проходах, ведущих сквозь установленный щит. Поленица делает свое дело и едва не прощается не только со своим рассудком, но и жизнью, и памятью, как это ни странно. Тут и приходят в помощь личинки Нокиса. Это цена молчания, но и след незримого указа свыше. Запрещенный препарат, способный даже некроманта запутать при допросе с едва живым путником. Вы же знаете, именно в этот короткий момент они властны над всем, что принадлежит истинным. Особенно тем, кто раньше был связан с ментальными способностями. Тут же оказывается, что Луана не в состоянии прикончить саму себя, дабы до самого конца закрыть все двери замков. И здесь появляется все тот же персонаж, который заканчивает эту работу, тем самым давая почву для использования личинок Нокиса. Марнаган. Она убивает ее одним древним способом, с которым когда-то мы боролись с выжившими из ума одержимыми, но и сама попадает под действие этой силы, благодаря которой и теряет память. Те, в ком тени всегда вне опасности. Потом с трудом возвращается. Ей даже хватает сил до того, как она потеряла память, спрятать этот страшный амулет подальше от чужих глаз. Вот только все это зря. Есть вещи, которые приводят к настоящим случайностям. Удаче. Она ведь слепа и порой поворачивается на нашу сторону. Древний божок так и остался активированным. Экая незадача, верно? Но по мне – так все гораздо вернее, благо никто потом сильно не пострадал. А в это время там, наверху, полный беспорядок. Там уже прошелся ураганом псевдодемон, благо Винсент смог вовремя опознать это существо. На плацу разгром, на Темном этаже едва ли не летаргический сон сбрендившего безумца и, между тем, полный коллапс из древних, как сам мир существ, с которыми я столкнулся. Неожиданная новость. Эос подменили. Оно не смогло сгореть в огне. Не успело. Спасибо миротворцам. Но вот незадача – оказывается, сердце сгорело само по себе. Неужели самовоспламенилось? Ну и дела. Но нас ждет еще одна новость – пока мы возились с рухнувшим защитным экраном, у нас пропал крылатик из старых ангаров. Может, позже, может, раньше. Щит до сих пор не заработал нормально, и сейчас контролировать все действия наших взлетно-посадочных полос едва ли возможно. Что дальше? Колесо-то крутится, и тут появляются союзники. Огромной чередой они занимают лазарет. Первый раз за столько лет. Неслыханно. А в это время что-то где-то происходит и появляется вот эта улика. Хотите знать, что я предпринял? Да, мне пришлось положиться на Сталиста. Оставить ему всю возню с восстановлением и попытаться понять, что же на самом деле произошло в Резервации. Я это сделал и потому доподлинно знаю, что именно пропало оттуда, а так же то, что именно начало исчезать с полок моих товарищей. Любая информация, любые слова. Все, что касалось не просто этого дня и необычного стечения обстоятельств, но самое главное – Последних миров. Да-да. Уж не затем ли исчез крылатик? Не знаю. Увы, не могу знать наверняка, но подозреваю, что… Что-то важное для вас, для ваших личных дел находится там и это что-то сподвигло вас принять решение, поменявшее нашу жизнь. Ведь все, что над нами, и все, что под нами, ходит под незримым наблюдением наших правителей. А значит…