На основании всего перечисленного нами выше мы можем сделать вывод, что повсюду были Королевства Аристократические, мы не скажем – по Устройству, но по образу Правления; такова, например, на холодном Севере и ныне Польша, таковы были полтораста лет тому назад Швеция и Дания; и если бы естественному движению вещей в Польше не помешали экстраординарные причины, то с течением времени и она стала бы совершеннейшей Монархией. Это настолько правильно, что сам Боден считает возможным признать{707} Французское Королевство аристократическим при двух династиях – Меровингах и Каролингах – не только по образу правления, как утверждаем мы, но и по устройству. Итак, здесь мы спрашиваем Бодена: каким образом Французское Королевство стало такой совершенной Монархией, какой оно является теперь? Может быть, посредством какого-нибудь Царского Закона, посредством которого Французские Паладины сбросили с себя свое могущество и передали его Царям из Династии Капетингов? И если он прибегнет к вымышленному Трибонианом Царскому Закону{708}, посредством которого римский народ стряхнул с себя свою свободную суверенную власть и передал ее Октавиану Августу, то для того, чтобы признать этот закон Басней, достаточно прочесть первые страницы «Анналов» Тацита, где он рассказывает о последних делах Августа, посредством которых тот узаконил в своей особе начало Монархии Римлян, причем все Нации чувствовали, что Монархия началась с Августа. Или, может быть, Франция была завоевана кем-нибудь из Капетингов силою оружия? Но от такого несчастья ее избавляют все Истории. Следовательно, и Боден, и все другие Политики и Юристы, писавшие de jure Publico, должны признать тот Вечный и Естественный Царский Закон, согласно которому свободная мощь Государства именно потому, что она свободна, должна актуализироваться; так что чем больше слабеют Оптиматы, тем больше должны усилиться Народы, пока они, в конце концов, станут свободными; и чем больше слабеют свободные народы, тем больше должны усиливаться Цари, пока они, в конце концов, не станут Монархами. Поэтому тем, чем для Философов, т. е. Теологов-Моралистов, является Разумное Право, тем для народов является Естественное право Пользы или Силы: это право соблюдается нациями, как говорят Юристы, usu exigente Humanisque necessitatibus expostulantibusa[268]{709}.

Такими прекрасными и изящными выражениями Древней Римской Юриспруденции Ученые Феодалисты фактически смягчают и могут смягчить еще больше варварство Феодального учения, – здесь было показано, что по Идеям они совпадают вполне точно. Ольдендорп и другие вместе с ним понимают, действительно ли родилось Феодальное Право от искры того пожара, которому предали Варвары Римское Право; на самом деле Римское Право родилось из искр Феодов, существовавших во времена первого варварства Лациума и породивших из себя все Государства в мире. Все это было доказано выше в специальном Рассуждении (там, где шла речь о Поэтической Политике); в настоящей Книге, как это было обещано в соответствии с идеей Произведения, мы показали, что в глубинах Вечной Природы Феодов следует искать Происхождение Новых Королевств Европы.

Наконец, когда в Итальянских Университетах началось Изучение Римских Законов, заключенных в Книгах Юстиниана и основанных на Естественном Праве Человечных людей, тогда умы, ставшие уже более развитыми и разумными, начали культивировать Юриспруденцию Естественной Справедливости, уравнивавшую неблагородных с благородными в гражданском праве соответственно равенству их человеческой природы. И едва лишь Тиберий Корунканий начал в Риме публично обучать законам, как тайна их начала ускользать из рук Благородных и постепенно стало слабеть их могущество; совершенно то же самое случилось с Европейскими Королевствами: раньше ими правили Аристократические Правительства, потом они стали Свободными Республиками и совершеннейшими Монархиями; обе эти последние формы Государств, поскольку они требуют человечных правлений, взаимно могут сменять одна другую; однако вернуться к Аристократическому Состоянию для них почти что невозможно по самой их гражданской природе. И действительно,

Дион Сиракузский, хоть он и происходил из Царственного Рода, хоть он и изгнал страшилище Государей – тирана Сиракузского Дионисия, хоть он и был украшен столькими прекрасными гражданскими доблестями, что удостоился дружбы божественного Платона, все же был варварски убит, так как попытался восстановить аристократический образ правления. А Пифагорейцы, т. е., как мы разъяснили выше, Благородные в Великой Греции, за аналогичное покушение были растерзаны на куски, а тех немногих, которые спаслись в укрепленные места, большинство сожгло живыми, ведь если плебейские люди однажды признали, что по своей природе они равны благородным, то они, естественно, не переносят, чтобы их делали неравными в гражданском праве; такого неравенства не существует ни в Свободных Республиках, ни в Монархиях. Поэтому Аристократические Республики, которых осталось лишь очень немного при существующей ныне культурности Наций, должны при помощи множества хлопотливых забот и хитрых и мудрых мер предосторожности держаться в тесном единении и поддерживать послушание и довольство в большинстве.

Такого поступательного движения человеческих гражданских вещей не проделали Карфаген, Капуя и Нуманция, три города, власти над миром которых страшился Рим. Ведь Карфагенян торопила их прирожденная африканская острота ума, которую они еще больше отточили благодаря морской торговле[269]; Капуанцев торопила мягкость неба и изобилие

Счастливой Кампаньи; наконец, Нуманцы еще в самом начале расцвета своего героизма были подавлены Римским Могуществом в лице Сципиона Африканского, победителя Карфагена, при поддержке сил всего Мира. Но Римлян ничто подобное не торопило, поэтому они двигались мерными тагами, предоставляя Провидению руководить собою посредством Простонародной мудрости; и на каждой из трех форм Гражданского Состояния соответственно тому порядку, который при помощи многочисленных доказательств был показан в этих Книгах, они останавливались так долго, пока естественно за первыми формами должны были последовать вторые. Они охраняли Аристократию до Законов Публилия и Петелия; они охраняли народную свободу до времен Августа; они охраняли Монархию, пока это было в человеческих силах и пока внутренние и внешние причины не разрушили этой формы Государства.