– С которым ты была в кафе, а потом целовалась, – выдала лаборантка и уставилась на меня, как сова на добычу.

Вот же, а!.. Я выругалась про себя, не забыла обругать и почтенного Бориса Арнольдовича, любителя не только изящной словесности, но и слухов. Это ведь он вместе с женушкой видел нас в кафе. Боже!

– Это так романтично, – выдала Арина, глядя поверх меня пронзительными черными глазами. – Преподаватель и студент…

– И глупо, – покачала я головой.

– Согласен, – раздался голос Карла, который неслышно зашел в кабинет и теперь стоял за моей спиной со стопкой тетрадей в руках. Кажется, он слышал часть нашего разговора, что меня почему-то рассердило. Если из-за Зарецкого разрушатся наши и без того хрупкие отношения, я его закопаю.

– За вами, герр Ротенбергер, тоже охотятся студентки, – ничуть не растерялась Арина. Это было правдой, и даже я была в курсе того, что многие девушки влюблены в Карла. Еще бы – такой видный и умный мужчина.

– Я не олень, чтобы на меня охотиться, – пожал он плечами. Арина коротко рассмеялась. Она хотела сказать что-то еще, однако зазвонил телефон, и ей пришлось отвечать на звонок.

– Все в силе? – внимательно посмотрел на меня Карл.

– Да, – кивнула я.

– Отлично. Жду нашей встречи.

Он положил стопку тетрадей на один из столов и вышел, оглянувшись на меня, чтобы подарить полуулыбку.

Карл был странным, более учтивым и внимательным, нежели обычно. И сам проявил инициативу, пригласив на свидание. Я связывала это с появлением Ярослава, которого он мог принять за конкурента. Однако время от времени я вспоминала, как Карл смотрел на Зарецкого в моем теле – с азартом, любопытством, затаенным желанием, и мне становилось не по себе. Неужели такая я – ненастоящая! – нравилась ему больше?

Однако, проанализировав ситуацию, я пришла к выводу, что Карл, скорее всего, просто чувствовал, что «я» отталкиваю его. И в нем банально включился этакий охотничий инстинкт, собственническое чувство и чисто мужское желание завладеть той, которая не обращает на него внимания.

Может быть, сегодня на встрече мне стоит выбрать подобную тактику поведения? Буду холодна и недоступна, а он начнет завоевывать меня.

Почему-то это казалось маловероятным. Да и я была не тем человеком, который любил притворяться. Я не любила ужимок, кокетства и ненужных двусмысленностей. Мне проще было прямо показать свои чувства. Более того, я считала это совершенно правильным: в отношениях должна быть искренность.

Перед свиданием я успела заехать домой, переодеться и привести себя в порядок. Я сделала легкий макияж, чуть выделив глаза и губы, распустила волосы, решительно выпрямив их стайлером, надела темно-синее приталенное платье, которое надевала редко из-за того, что оно было довольно коротким, нанесла на запястья и шею духи с прохладным ненавязчивым ароматом, который ассоциировался у меня с лунной ночью.

Стоя перед зеркалом, я уже по привычке попыталась снять кольцо, но в который раз ничего не получилось.

– Думаешь, я не справлюсь с тобой? – мрачно спросила я, глядя на свои пальцы. Бледно-пудровый лак на ногтях только что высох.

Мне показалось, что кто-то рассмеялся. И сказал шепотом:

«Будь осторожна, хозяйка».

Я едва не подпрыгнула от страха, не понимая, откуда донесся голос, и только потом поняла, что он раздался в моей голове.

Это шизофрения? Или это галлюцинации на нервной почве?

Я вдруг, сама не зная зачем, набрала Ярослава, чтобы спросить у него о кольце. Однако трубку поднял не он.

– Да? – услышала я чей-то веселый женский голос. На заднем плане слышались музыка и выкрики. Кажется, Зарецкий был на очередной тусовке. И развлекался с подружками, одна из которых схватила его телефон.

– Ярослава можно? – сухо сказала я.

– Нельзя, – хихикнула девушка. – Он очень занят.

Она бросила трубку, и я несколько секунд слушала частые гудки.

Вот засранец, а! Я тут с ума схожу, а он развлекается, ловелас малолетний. Ничего, я тоже не стану опускать руки и трястись в углу. Тоже пойду развлекаться с Карлом.

– Я – нормальная, – заявила я своему отражению. Оно не стало спорить.

Выдохнув, я открыла дверь и переступила порог.

А уже спустя полчаса встретилась с Карлом, который приехал первым. Он подарил мне цветы – сдержанный элегантный букет из белых невинных роз с полузакрытыми бутонами и длинными стеблями. Они были завернуты с голубую хрустящую бумагу.

– Спасибо, – проговорила я, скрывая растерянность. Розы были чудесными. И неожиданными.

Карл лишь улыбнулся, не сводя с меня темных глаз. Он, как и я, выбрал темно-синий оттенок в одежде, только лишь рубашка была белой.

– Рад, что цветы тебе понравились, – сказал немец. – Идем?

– Идем, – ответила я.

Мы неспешно гуляли по центральным улицам, разговаривая об истории, литературе и музыке. И я понимала все отчетливее и отчетливее, насколько Карл умен, образован и интересен. Кроме того, он был мужественен, и я ловила себя на мысли, что хочу коснуться его плеч.

Когда мы стояли напротив огромного фонтана, наблюдая за тем, как искрится на солнце бьющая вверх вода, к нашим ногам подкатился детский мяч. Мальчик, который играл им, замер в нерешительности, стесняясь подходить к взрослым. И тогда Карл взял мяч и с улыбкой кинул его мальчику. Тот, обрадовавшись, поймал его и убежал.

– Ты любишь детей? – спросила я. Почему-то эта незатейливая сцена показалась мне милой.

– Да. Я был старшим ребенком в семье, – сказал Карл. – И забота о младших легла на мои плечи. Отца не было, и я помогал матери, чем мог.

– Ты молодец, – искренне сказала я. – Знаешь, в тебе чувствуется надежность и ответственность. Это здорово.

Карл лишь улыбнулся.

– Вы часто общаетесь? – поинтересовалась я, наблюдая, как вода в фонтане меняет форму.

– Нет. – И, увидев мой удивленный взгляд, Карл пояснил тихо: —Их нет в живых. Всех. Кроме Полины, – добавил он.

– Прости, что затронула эту тему, – проговорила я тихо. – Соболезную твоей утрате.

– Расскажи о себе, – сказал вдруг Карл. – Ты мало говоришь о том, какая ты. Иногда мне кажется, что я совсем не знаю тебя, Анастасия. Откуда ты? Кто твоя семья?

Я напряглась. Говорить о себе я не любила. Да и что я могла сказать? Что росла нелюбимым ребенком в семье равнодушного отца и ненавидящей меня мачехи? Что сбежала из дома, бросив все и начав новую жизнь? Что сейчас моя семья – это мои друзья?

– Это не то, о чем я бы хотела говорить, – сухо сказала я.

– Я затронул не ту тему? – с пониманием спросил Карл. – Прошу простить. Тогда расскажи мне о том, что ты любишь. Чем живешь, кроме искусства и журналистики. Чем занимаешься.