Через несколько секунд он назвал место, дату и время встречи. И, скупо попрощавшись, бросил трубку, заставив Алену почувствовать себя самой счастливой женщиной на свете. Дрожащими пальцами она достала из сумочки тонкие длинные сигареты и закурила, хоть и делала это в редких случаях, когда сильно волновалась.

Она выпустила дым, задумчиво глядя на стоящую неподалеку машину с Агатой, второй сестрой Мерка, которая сопровождала ее уже второй год. Интересно, они знали, что Тим приехал?..

Алена и не думала, что влюбится в такого, как Тим. Считала, что щелкает людей, как орехи, и никогда не поддастся чужому влиянию. А познакомились они так банально… Случайно увиделись в офисе Настиного папаши, к которому Алена приехала с очередным докладом о том, как поживает его доченька, о которой он так беспокоился. А Тим пригласил ее в ресторан. И завертелось…

Это началось еще на первом курсе. Отец Мельниковой нанял ее для того, чтобы Алена рассказывала обо всем, что происходит с Настей. И для этого ей пришлось подружиться с ней, что, кстати говоря, не составило огромного труда. Не то чтобы Настя не нравилась ей, но Алена старалась общаться с другими: с открытыми, яркими, веселыми, креативными и готовыми на разные авантюры людьми. Мельникова же казалось полной противоположностью. Она была довольно замкнутой, отстраненной, и эти качества сочетались с аккуратностью, педантичностью и некоторым высокомерием. И при этом Настя имела склонность управлять людьми, была упряма и горда, а спорить с ней зачастую было просто бессмысленно. Однако Алене удалось стать ее подругой – ей нужны были деньги. Ту сумму, которую платил ее папаша, нельзя было назвать огромной, но для студентки первого курса это было просто спасением.

Раз в месяц Алена приезжала к Реутову-старшему и кратко рассказывала ему о том, что происходило с Настей. Тот слушал ее с каменным лицом, сидя за своим рабочим столом.

Как поняла Алена, Настя была одной из трех его дочерей, которая решила, что жизнь в золотой клетке слишком шикарна для нее, а потому решила сбежать, изменив даже фамилию. Возвращать ее домой отец не собирался, однако все-таки интересовался ее жизнью, хоть и таким странным способом. Алена до сих пор докладывала Реутову обо всем, но уже значительно реже. И почему-то была уверена, что квартиру Настя не выиграла в лотерею – такого не бывает! – а как-то получила от папочки. Кроме того, девушка была уверена, что папаша все-таки дает ей какие-то деньги, иначе бы на что Настя раньше снимала квартиру вместе с Даном? Стипендия была не такой и большой, а за статьи она получала немного.

Однако Алене Мельникова напоминала больше не своего отца, а Тима, родного дядю. Такие же холодные глаза, неспешная манера речи, одинаковые улыбки и даже какие-то жесты были похожими! И иногда Алена думала – а не его ли дочь Настя? Это ее ужасно забавляло. Девушка не могла представить себя в роли Настиной мачехи.

Кстати говоря, ее мать Алена видела лишь однажды, издалека. Та приехала в офис мужа, но не одна, а вместе с женщиной, в которой девушка тотчас узнала Ирину – официальную жену Тимофея, с которой тот, правда, давно уже не жил. Ирина окинула ее странным долгим взглядом и вдруг улыбнулась. Алене стало не по себе от этой улыбки и пронизывающего насквозь взгляда. Еще бы – еще вчера она была вместе с Тимом, а сегодня видела эту странную женщину, одетую богато, но безвкусно, как клоунесса.

Неужели все будет по-старому? Снова редкие встречи с любимым мужчиной. Снова косые взгляды на улице и в магазинах – слишком видна разница в возрасте между ними. И снова наслаждение от свиданий будет переплетаться с мучениями от осознания того, что они никогда не смогут быть вместе.

Алена мечтала об этом и в то же время боялась.

Она закурила вторую сигарету, пытаясь успокоиться. Но успела сделать лишь пару затяжек. Сигарету из пальцев мягко вытащили и, затушив, выкинули. Рядом с Аленой стоял Меркурий.

– Кто звонил? – только и спросил он.

– Это Тим, – прошептала Алена, глядя на Мерка. – Тим приехал.

– Знаю, – проговорил тот едва слышно.

– Знаешь? И не сказал мне? – прошипела Алена. На нее вдруг нахлынуло отвращение – теперь она должна притворяться его невестой! А потом? Потом ей придется делать вид, что она – его жена?

– Он сам сказал тебе об этом, – спокойно сообщил Меркурий.

– Идиот, – фыркнула Алена. – Почему он вернулся?

– Так надо.

– Как же ты меня бесишь, – проговорила сквозь зубы девушка.

Меркурий молчал. Казалось, эти слова его не задели.

– Если ты еще раз поцелуешь меня, ты – труп. Даже твоя магия тебе не поможет, – пригрозила ему Алена и первой пошла в кафе, к тем, кто считал ее своим другом.

Меркурий направился следом. Взгляд у него был уставшим. Он незаметно поднял ладонь, приветствуя сестру, сидящую в черной незаметной машине, и пошел за Аленой.

* * *

В кафе мы провели еще несколько часов, веселясь и поздравляя жениха и невесту, а после поехали по домам. Было уже довольно поздно, и Дан вызвал такси, в котором я благополучно и уснула, положив голову ему на плечо. Такси мчалось по темным улицам, освещенным вереницами огней, а мне снились странные сны под песни «Небесного радио». Мелькали лица, слышались обрывки сотен голосов, шумели волны небесного океана. Толком я запомнила лишь один отрывок сна – там я словно видела себя со стороны. Я видела Ярослава, который искал меня. Видела, как он отталкивает склонившегося к моему телу мужчину. Видела себя на его руках и нас обоих – на белом снегу.

Дан с трудом разбудил меня, когда мы приехали. И я не помнила, как дошла до дома. А стоило мне оказаться в квартире, я, даже не сняв макияж, упала в постель и уснула в одно мгновение.

Сны не отступали, продолжали сниться. Яркие, обрывчатые, странные. В моей голове словно прокручивали короткие кинопленки. А я могла лишь бессильно наблюдать за мелькающими кадрами.

Сначала это был пожар.

Я находилась в горящем доме. Пламя трещало, лизало деревянные стены, подбираясь все ближе и ближе ко мне. Тени отплясывали сумасшедший танец, клубился дым, и в легкие забивалась едкая гарь. И где-то далеко слышались громкие крики и звон стали, ударяющихся друг об друга… А потом все стало черно-белым, закружилось, завертелось, и я вместе с дымом вылетела в крохотное окно, ветром взметнувшись к небесам. И полетела вниз горящей пламенем искрой…

Потом передо мной распростерлись бескрайние поля, над которым застыло марево.

Палящее солнце преодолело середину неба и медленно катилось к линии горизонта. Пахло разнотравьем, и слышался стук копыт.

Я неслась на коне, то и дело криком подстегивая его, и следом за мной скакали вооруженные люди в старинных одеждах, шлемах и кольчугах. Но если в прошлый раз, оказавшись на коне, я чувствовала тоску и ярость, то теперь – ненависть и острое желание отомстить.

«Я убью тебя», – билась в голове навязчивая мысль.