Карл положил руку мне на талию, с полуулыбкой глядя в лицо. Второй он коснулся моего лица. Провел указательным пальцем по щеке, дотронулся до контура губ, не боясь испачкаться в помаде, провел по коже, опускаясь к ключицам.

Его руки были приятными, и прикосновения не казались противными, однако никакого волшебства в нем не было. Внутри на них совершенно ничего не отзывалось.

Я, не делая попыток отстраниться, смотрела в никуда и думала отстраненно, что все совсем не так, как я себе представляла.

Нет, это было романтично, и Карл был нежен, но…

Но я не думала, что подобная близость оставит меня равнодушной.

Меня не тянуло к этому человеку. Я не хотела коснуться его в ответ или поцеловать. Не было того искрящегося током притяжения, которое было между мной и Зарецким. Было равнодушие и усталость, даже любопытство исчезло.

Я чувствовала себя ледяной скульптурой, которую ничто не способно было заставить растаять.

Карл склонился ко мне, медленно прошептал мое имя. Несколько невинных, почти невесомых поцелуев в шею – и от них меня бросило в дрожь. Голова закружилась, в глазах стало темнеть. И если бы не сильные руки Карла, я бы упала.

Он явно решил, что мои коленки подгибаются от его близости, улыбнулся и решил поцеловать меня.

Его губы коснулись моих, и…

И тьма накрыла меня шелковым одеялом. Застучала набатом в ушах. Въелась сквозь кожу в кровь, заставляя терять сознание.

А когда тьма схлынула, я поняла, что обнимаю не Карла, а какую-то девушку с копной ярко-рыжих волос. Обнимаю уверенно, но без нежности.

Мы сидели на диване в приглушенном полумраке в чужой пустой комнате, рядом стоял низкий столик, на котором высились два пустых бокала, а где-то за стеной играла музыка и раздавались веселые голоса.

На мне не было футболки, на губах чувствовался хмельной привкус, а голова приятно кружилась – как от алкоголя.

Девушка, закусив губу, смотрела прямо мне в глаза – томительно и зовуще.

– Продолжай, – прошептала она, ласково коснувшись моего лица.

Что продолжать, я понятия не имела – сидела, окаменев, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Сознание было несколько затуманено, а реакции замедлены. И тем не менее я испуганно поймала себя на странном желании, которого раньше не испытывала, по крайней мере, к девушкам.

Рыжеволосая потянулась ко мне, явно намереваясь поцеловать и крепко сжимая на моих плечах пальцы. Я отпрянула. Еще чего не хватало!

– Ну что ты как маленький, – пригрозила мне девушка в шутку и провела ладонью по груди. Я наконец пришла в себя и от испуга оттолкнула ее в сторону, вновь не рассчитав силы. Рыжая вместо романтического поцелуя, к которому явно была готова, отлетела на другой конец дивана.

– Ты что? – потрясенно спросила она, потирая ушибленный локоть. – Что я сделала не так?!

– Убирайся, – велела я хриплым голосом. И тотчас поняла, что он – не мой.

В меня кинули диванной подушкой. Я машинально отбила удар, и подушка полетела обратно – прямо рыжеволосой в лицо.

– Ты нормальный?! – закричала девушка обиженно. Она тотчас вскочила на ноги, поправляя сползшие вниз лямки топика. Лицо ее было злым и разочарованным.

Я, не слушая ее, в шоке смотрела на свои руки, поднеся их к лицу. Они вновь стали чужими. Как и все тело.

Теперь это был не сон.

Я снова превратилась в Ярослава Зарецкого.

– Нет, – потрясенно проговорила я, не обращая внимания на рыжеволосую девушку.

– Что – нет?! – спросила рыжеволосая зло, решив, что я отвечаю ей. – Ненормальный?! Сам признал!

Я коснулась лица – так и есть, чужое. И снова все чужое – зрение, слух, обоняние, осязание… И снова ощущение того, что я нахожусь в огромном костюме и плохо контролирую свои жесты.

– Решил поиграть со мной? – не успокаивалась девушка.

Я хрипло рассмеялась – не над ее словами, а над ощущениями этого тела. Но, естественно, была понята неверно.

– Клоун! – вынесла вердикт рыжая, подумав, что я смеюсь над ней, и покинула комнату, громко хлопнув дверью.

На меня диким зверем накинулась паника, и я с трудом подавила ее.

Я понимала, что необходимо разработать алгоритм действий, но мозг, видимо, затуманенный алкоголем, соображал с некоторым трудом, что ужасно раздражало.

Итак, в первую очередь, мне нужно понять, где я нахожусь, прийти в себя, избавиться от алкогольного дурмана, затем найти Зарецкого, заключенного в мое тело. А после решить с ним возникшую… проблему.

Если, конечно, ее вообще можно решить.

Я выдохнула и набрала полные легкие воздуха – до легкой боли. Повторила еще раз и еще.

Ты должна оставаться спокойной, Настя. Даже если ты в теле такого, как Зарецкий. Только холодная голова способна найти верное решение любой проблемы.

Однако сохранять здравый рассудок не получалось. Расшатанная нервная система Зарецкого, на которую наложились алкоголь и мои эмоции, дала сбой. И я поняла, что не просто паникую, а ужасно нервничаю – руки дрожат, а на глазах появляются слезы. Слезы!

Я в недоумении коснулась щеки, на этот раз гладкой – видимо, перед вечеринкой Зарецкий побрился – так и есть, по ней ползет скупая мужская слеза, а глаза влажные.

Что за чувствительность, Зарецкий?! Ты же мужик!

И я от переизбытка эмоций вцепилась себе в волосы. Какой кошмар! Но с другой стороны, есть хотя бы один плюс – я попала в тело Ярочки перед поцелуем, а не во время него или куда более откровенных сцен. Подобного моя психика точно бы не выдержала.

Тут я вспомнила, что сама должна была поцеловать Карла, и мне стало смешно – у Ярослава после этого должны появиться непревзойденные ощущения…

Дверь в это время распахнулась, и в комнату вошел Шейк. Он включил свет и с размаху плюхнулся на диван рядом.

– Слушай, ты чего там с Маринкой… – Увидев меня, парень замолчал. И продолжил несмело: – Эй, Ярый… Ты чего, плачешь, что ли?!

– Нет, – раздраженно отозвалась я и вытерла слезу. Вместо нее из второго глаза покатилась другая. Зарецкий, вот же ты нытик! Боже… Почему я не могла попасть в тело какого-нибудь другого человека?!

– Офигеть, – присвистнул Шейк. – Так ты из-за этого ее прогнал. Чувак, подумаешь, один раз не получилось… Глупости!

– Все получалось, – почему-то озлобилась я. – Свали, а?

– Не груби, – покачал головой Шейк. – И извинись перед девушкой. Она рыдает на кухне.

– А мне-то что? – окрысилась я.

– Говорит, что все шло как надо, а потом ты ее ударил, – осуждающе посмотрел на меня друг Ярослава.

Я возмутилась до глубины души. Рыжая все переврала!