Рейвен. — Это же большой собор, в конце концов…

Джек недовольно нахмурился. — Согласно всем легендам, этот собор на самом деле был перевёрнутым в течение многих веков. Он погружался в землю, а не вздымался к небесам. Само пространство было перевёрнуто ужасным актом злой магии. Мистически Перевернутый собор — торжество Пекла, а не Рая. Предполагалось, что именно его присутствие стало причиной прежнего состояния Замка: внутри он был больше, чем снаружи. Рейвен, мы должны поблагодарить Руперта и Джулию за спасение этого собора и возрождение Замка.

Рейвен позволил себе слегка улыбнуться. — Не стоит верить всему, что вы слышите в старых песнях и историях, Дядя. У менестрелей есть драматическая лицензия ублюдочно лгать.

— Верно, — согласилась Фишер. — К сожалению, всё, что ты только что услышал, действительно произошло. Мы были здесь, с Ходоком, — Джерико Ламентом (Иерихонский Палач). Тогда это было дурное место.

Рейвен посмотрел на неё, явно желая не согласиться, но не смог. — А Горящий Человек? Грешник, который всё ещё пылал неугасимым огнём, хотя и покинул Пекло? Полагаю, вы тоже с ним сталкивались?

— Да, — ответила Фишер. — Он был нашим проводником в глубины собора. Он проектировал его. А когда он был закончен, он провёл чёрную мессу, посвятил его Аду массовым жертвоприношением верующих. Обратил его вниз, а не вверх. Кровь всё ещё была здесь… Она остановилась и огляделась вокруг, как будто всё ещё видя это, и на мгновение Джек и Рейвен тоже это увидели. Фишер медленно кивнула.

— Он сделал всё это ради Пекла, предал всех, кто верил в него; и сам был предан Пеклом. Когда мы нашли его он обречённо блуждал по Собору, сгорая изнутри и снаружи, во веки веков.

Джек перекрестился. — И Джерико Ламент был членом вашей партии?

— Конечно, — ответила Фишер. — Он помог нам вернуть Собор в состояние благодати и отправил Горящего Человека обратно в Пекло. Ходок был суровым человеком. Иерихонский Палач был беспощаден.

— Но он отказался от этого, — сказал Джек. — Точно так же, как и я.

— Только потому что он убивал людей, и убил их более чем достаточно, — сказала Фишер. — Некоторых из них он убил голыми руками.

— Значит, он не такой святой, каким его рисует история, — сказал Рейвен. Он выглядел потрясённым, и это потрясение прозвучало в его голосе. Знание того, что его дядя в своё время был Ходоком, внезапно приобрело для него другое значение. Рейвен окинул взглядом Собор, словно ожидая, что вот-вот из теней появятся демоны. — Я имею в виду… не все старые истории могут быть правдой. О том, что вы все здесь сделали. Некоторые детали в старых версиях на самом деле довольно неприятны.

— Перевёрнутый Собор был спроектирован так, чтобы стать Адом земным, — сказала Фишер. — Ты не знаешь самого страшного. Мы с твоим дедом удалили большую часть этого, чтобы вы никогда не узнали. Мы никогда не рассказывали обо всём, что произошло, иначе людям до сих пор снились бы кошмары. Никто не осмелился бы войти сюда. Она посмотрела вверх, откинув голову назад, чтобы вглядеться в огромное открытое пространство над ней, поднимающееся всё выше и выше. — Мы дошли до самого верха… или, правильнее сказать, до самого низа… Перевёрнутого Собора. А потом мы нашли дверь в иное место. Врата, ведущие в страну Голубой Луны. Место за пределами нашей реальности. Называемое Reverie (Мечта). Туда, откуда пришли Принц Демонов и все остальные Переходные Существа. Живые идеи, концепции, обретшие форму в нашей реальности, дабы творить свои ужасные злодеяния. Мы уничтожили Принца Демона в Ревери. Или нам так показалось. Его труднее убить, чем таракана.

Рейвен и Джек посмотрели друг на друга. Одно дело — знать все эти старые и страшные истории, и совсем другое — слушать того, кто действительно там побывал. Они молчали. Время от времени осознание того, что Хок и Фишер действительно были Принцем Рупертом и Принцессой Джулией из истории и легенд, было подобно удару в самое сердце. И, конечно, если они должны были признать реальность того, что сделали Руперт и Джулия, то должны были признать и реальность этого старого монстра, Принца Демона. Что он был не просто каким-то бугименом, придуманным для того, чтобы пугать детей. Это было всё равно, что обнаружить, что монстр, который жил у тебя под кроватью, когда ты был маленьким ребёнком, всё это время был реальным. Рейвен придвинулся к Джеку вплотную, чтобы прошептать ему на ухо.

— Вы сказали, что видели Принца Демона по дороге в замок. Каким он был?

— На самом деле я не видел Принца Демона как такового, — тихо сказал Джек. — Только труп, который он носил, как гниющий плащ, чтобы говорить через него. Видимо, Принц Демонов теперь живёт внутри людей.

— Значит… кто угодно может быть Принцем Демоном? — спросил Рейвен. — Он может смотреть глазами любого, кого мы встретим, слушать, смеяться и злоумышлять против нас? Ужасно. Как будто у нас было недостаточно проблем.

— Слишком много разговоров и мало действий, — бодро сказала Фишер. — Идите за мной, старайтесь не отставать и не мешайте, если мне придётся применить меч.

— Теперь это просто Собор, — осторожно сказал Рейвен. — Так было на протяжении десятилетий. Здесь не с чем сражаться.

— Многое ты знаешь, — сказала Фишер. — Здесь есть двери — скрытые, тайные проходы в места и реальности, превосходящие самые страшные кошмары.

— Мне семьдесят один год, — сказал Джек Рейвену, — и когда-то я был Ходоком, гневом Божьим в мире людей. Так почему же я всё ещё чувствую себя шестилетним ребёнком каждый раз, когда она говорит со мной?

— Как ты думаешь, почему я сбежал из дома, чтобы изучать магию? — спросил Рейвен.

— Джек, Рейвен, поторопитесь!

— Иду, Мама.

— Стоит ли удивляться, что я обратился к Некромантии с таким семейным прошлым, как у меня? — сказал Рейвен.

— Я это слышала! — сказала Фишер, не оборачиваясь.

— Извини, Бабушка. Уже иду.

Фишер вела их вверх по длинной мраморной лестнице, которая вилась вокруг внутренней стены Собора, широкие ступени выступали из самой стены. Перил, защищающих от всё более головокружительного падения, не было, поэтому все поднимались, прижимаясь плечами к стене. Они преодолевали этаж за этажом, поднимаясь всё выше и выше в разреженную атмосферу Собора.

Здесь уже не было толп, не было туристов, но по пути они встретили множество верующих, — от тихо прохаживающихся священников до тех, кто приехал в паломничество, а затем остался, чтобы изучить многочисленные чудеса Собора. Потому что ничто другое не могло сравниться с тем опытом, который они получали здесь. Религиозные фанатики, такие как Экстремальный Орден Кающихся Грешников, подвешивали за ремни или