Испуганно вздрогнув, она открыла глаза и увидела распорядителя похорон, стоящего на первой ступеньке. Она встречалась с ним до этого лишь один раз, когда заезжала отдать одежду Кейт и ее фотографии.

— Миссис Райан просила меня передать вам вот это. — Распорядитель протянул ей большую черную коробку.

— Ничего не понимаю.

— Она оставила мне поручения. Просила отдать вам это именно в день похорон. Сказала, что, когда похороны начнутся, вы будете стоять снаружи.

Талли невольно улыбнулась, превозмогая желание разрыдаться. Ну конечно, Кейт могла это предположить, ведь она знала Талли, как никто на свете.

— Спасибо!

Взяв коробку, Талли спустилась по ступенькам. Перейдя через дорогу, она присела на кованую парковую скамейку, набрала в легкие побольше воздуху и открыла крышку. Сверху лежало письмо. Почерк Кейти с легким наклоном в левую сторону не узнать было невозможно.

«Дорогая Талли!

Я знаю: ты не сможешь выдержать мои чертовы похороны, ведь звезда сегодня не ты. Надеюсь, ты хотя бы отдала подретушировать мои фотографии. Есть так много вещей, которые я должна тебе сказать, но за нашу жизнь мы все их уже сказали друг другу.

Позаботься ради меня о Джонни и детях, хорошо? Научи мальчишек быть джентльменами, а Мару — быть сильной. Когда дети будут готовы, дай им мой альбом и расскажи обо мне, когда они спросят. Расскажи им правду. Я хочу, чтобы они знали все.

Знаю, тебе сейчас тяжело. Об этом я жалею больше всего. Поэтому вот что я хочу сказать в своем „письме из могилы“ (звучит слишком мелодраматично, не находишь?):

Я знаю — ты сейчас считаешь, что я бросила тебя. Но это неправда. Тебе достаточно лишь вспомнить улицу Светлячков, и ты снова меня обретешь.

Ведь мы навсегда остались и останемся „Талли-и-Кейт“».

Письмо было подписано: «Лучшие подруги навсегда. Кейт». И рядом с подписью было нарисовано сердечко.

Талли крепко прижала бумагу к груди и снова заглянула в черную коробку. Там лежало всего три вещи.

Сигарета «Вирджиния слимз», вокруг которой был наклеен желтый стикер с надписью «Выкури меня!».

Фотография Дэвида Кэссиди с автографом и надписью «Поцелуй меня!».

И iPod с наушниками и стикером с надписью: «Включи меня и танцуй!».

Талли рассмеялась сквозь слезы и зажгла сигарету. Затянувшись, она закашлялась на выдохе. Запах сигареты тут же вызвал в памяти воспоминания о том, как они лежали на берегу реки Пилчук, привалившись к стволам поваленных деревьев, и смотрели на Млечный Путь.

Талли закрыла глаза, откинула голову на спинку скамейки и подставила лицо неяркому осеннему солнышку. Ветерок коснулся ее лица и взъерошил ей волосы.

«Привет от Кейти», — подумала она.

И неожиданно почувствовала подругу рядом с собой, над собой, вокруг себя и внутри себя. Она слышала Кейт в шепоте ветра над головой, в шуршании желтых листьев, падающих на землю.

Открыв глаза, Талли чуть не задохнулась от этого удивительного ощущения: она была не одна.

— Привет, Кейти! — прошептала она, вставила в уши наушники и нажала на кнопку воспроизведения.

В уши ударила мелодия «Танцующей королевы», перенеся ее назад во времени.

«Ты молода и прекрасна. Тебе всего семнадцать лет».

Талли встала, толком не понимая, плачет она или смеется. Она знала только, что она не одна, что Кейти ее не покинула. У них было тридцать лет, были и хорошие, и трудные времена, и все, что только можно себе представить; и ничто на свете не способно этого отнять. У них была музыка, у них были воспоминания, и они всегда будут вместе.

Лучшие подруги навсегда!

И, стоя посреди улицы в полном одиночестве, Талли начала танцевать.