— Ты, кажется, справляешься.

— Я бы не хотел, чтобы с тобой случалось что-то, из-за чего потом потребуется моя магия.

— Знаю, но я… В общем, я немного увлеклась, — Пайпер нервно рассмеялась и широко, практически безумно улыбнулась. — Я ведь всерьёз поверила, что смогу убить его… Это так глупо, да?

— Расскажешь, когда мы будем в безопасности, — пробормотал Фортинбрас, оставив на её губах лёгкий поцелуй. — Тогда же я осмотрю все твои раны.

— О, можешь не только раны осмотреть, можешь ещё…

— Мы всё ещё здесь, спасибо, что помните, — громко кашлянув, сказал Гилберт. — И если никто не забыл, этот раксов Лабиринт пытается убить нас, поэтому давайте мы сначала выберемся, а потом будем флиртовать друг с другом, хорошо?

— Ты же не верил, что он пытается нас убить! — возмутилась Стелла.

— А тебе не нравится? — тут же уточнил Кит, ощупывая своё лицо, будто проверяя, нет ли на нём ран. — Я вот обожаю мыльные оперы.

— Что это? — не понял Фортинбрас, положив ладонь на вторую руку Пайпер и вновь отпустив Время, которое залечивало её раны.

Гилберт нервно рассмеялся, но когда Фортинбрас посмотрел на него, он нахмурился и отвёл взгляд. Сердце сальватора практически рухнуло в пятки. Воспоминания о том, что Лабиринт показал, были слишком свежи, и даже спокойствие от того, что они нашли Пайпер и Кита, не могло успокоить ужас и ненависть, которые разрастались в душе и сердце Фортинбраса.

Как только они будут в безопасности, Гилберт начнёт задавать вопросы и будет даже более надоедливым, чем Пайпер в своё время. Он не остановится, пока не узнает всю правду, и вряд ли согласится с Фортинбрасом, когда тот скажет, что иного выхода не было. Их родители были обречены, и Фортинбрас должен был убить их до того, как они станут тёмными созданиями. С Алебастром, Марией и Гвендолин — то же самое.

Фортинбрас лишь делал то, что должен был.

— Знаешь, — наконец нарушил затянувшуюся тишину Кит, — я потом тебе покажу мыльную оперу. Ты будешь в восторге.

Пайпер прыснула от смеха.

— Давайте выбираться, пока это место не свело меня с ума, — сказал она, переведя взгляд на Фортинбраса. — Если я ещё раз наткнусь на него, то точно убью, и никто меня не остановит.

Пайпер потребовалось намного больше времени, чем она рассчитывала, чтобы в подробностях рассказать о том, что случилось. Она старалась вспомнить все детали, но каждый раз, когда думала о том, что позволила Лабиринту обмануть себя, на глазах наворачивались слёзы.

Как она могла подумать, что навредила Фортинбрасу? Неужели её так легко обвести вокруг пальца? Если бы они до сих пор не искали врата, которые не желали появляться, Пайпер бы расплакалась прямо на месте.

Из-за ненависти и боли она совсем потеряла голову. Она поверила, что сможет не только причинить Хайбарусу боль, но даже убить его, из-за чего практически проиграла. Пайпер совсем забыла о том, что Киту нужна её помощь, и боролась с королём демонов до тех пор, пока он не начал побеждать. Он бы и победил, если бы не что-то не случилось. Что именно — Пайпер так и не поняла.

Хайбарус сбежал, увидев Фортинбраса. Вряд ли он испугался. Скорее понял, что раз Лабиринт не сумел ослабить его, значит, нужно ещё немного времени. Возможно, какая-то новая уловка, ещё больше иллюзий, которые Фортинбрас не захочет видеть и которые могут сломать его. Пайпер пыталась спросить об этом, аккуратно и ненавязчиво, но Фортинбрас говорил, что ей не удастся перевести тему. Будто обсуждать её неожиданный срыв куда интереснее и важнее…

Пайпер знала, что сорвалась, и чувствовала стыд за это. Она должна была защитить Кита, раз Лабиринт разорвал её связь с Джинном, и провалилась. Кит ничего не говорил, не осуждал её, и от его молчания Пайпер было ещё хуже. Она запуталась, не знала, как ей исправиться, как вновь стать той Первой, которая могла полноценно использовать магию и точно знала, что делать. В один момент Пайпер показалось, что она и вовсе никогда не была Первой — оттого и не могла стать прежней.

— Ты перепутал? — жалобно проскулила Стелла меньше, чем через минуту после того, как Фортинбрас сказал, что точно знает, где врата.

— Нет, — со вздохом ответил он.

— Тогда почему мы всё ещё не нашли их?

Всего на секунду, но Фортинбрас помедлил с ответом, и этого оказалось достаточно, чтобы Стелла опустила плечи и вновь заскулила, как если бы оставалась в обличье волчицы.

— Не бойся, Стелла, я не позволю Лабиринту навредить вам. Мы обязательно найдём врата.

Пайпер бы поверила ему, если бы не понимала, что к чему. Лабиринт перестраивался, медленно и незаметно, так, что, когда они почти приближались к вратам, те отдалялись. Белые стены, казалось бы, оставались теми же, как и колонны, потолки, окна, открывавшие вид на белую пустыню, но всё же менялись. Фортинбрас чувствовал эти изменения лучше, чем Пайпер, ведь её Сила лишь подпитывала Время и Движение.

Лабиринт сводил их с ума и отлично справлялся с этим. Пайпер точно знала, что, стоит ей хоть раз распознать в тенях Хайбаруса, она опять сорвётся. Может, в следующий раз у неё и получится, ведь тогда рядом будет не столько Фортинбрас, сколько Время. Пайпер даже не нужно будет стараться и притягивать магию, она сама охотно откликнется на Силу, когда та наполнит вены Пайпер.

«Уверена?»

Пайпер мотнула головой, надеясь заглушить голос Лерайе. Та лучше неё знала, справятся ли они с Хайбарусом, и сейчас, должно быть, в миллион раз спрашивала себя, почему выбрала себе именно Пайпер. Может, даже раздумывала переключить своё внимание на какого-нибудь другого, не такого озлобленного и эгоистичного человека.

Лерайе шумно вздохнула, но ничего не сказала.

Пайпер совершенно не понимала своего сакрификиума. Почему они не могут общаться так же легко, как Фортинбрас и Арне? Почему не могут быть в одной команде, как Николас и Рейна? Про Иснана с Ренольдом и думать не хотелось. Может, даже они справляются лучше, чем Пайпер и Лерайе.

Она почти поверила, что