над чудовищами и тенями этого дрянного мира. Отказавшись от хаоса и приняв только магию, Иснан лишил себя возможности сменить облик и спрятаться, но также лишил Хайбаруса возможности влиять на него. Иснан не мог вернуть свой хаос, благодаря которому жил все те годы, которые помнил, мог полагаться только на Слово, пропитывающее каждую клеточку его тела, и ту небольшую власть, которая крылась в хаосе Карстарса. Через него Хайбарус не найдёт его, ведь Ренольд показал ему, как запечатать хаос глубоко в себе. Всё, что Иснану было нужно — это контроль над чудовищами и тенями этого мира, который раньше был у Карстарса.

И его голова в качестве подарка.

Проглотив последний кусочек, Иснан утёр губы и, поднявшись на ноги, подошёл к голове Карстарса, лежавшей неподалёку. Стеклянные глаза смотрели в небо, и Иснан был бы рад вырезать их, но всё же остановил себя. Подняв голову за волосы, сальватор покрутил её и, потянув за тонкие нити, через которые раньше тени подчинялись Карстарсу, притянул их к себе. Голова исчезла в потоках тьмы и хаоса, точно там, где хранились склянки с кровью, которую он собирал, и Иснан накрепко запер их внутри себя, позволяя раствориться в Слове. Как бы противно это ни было, но Иснан не хотел таскать голову Карстарса сам.

— Итак, где мы?

«Если я правильно понял то, что тебе принесли его тени…»

— Теперь они подчиняются мне, — перебил Иснан раздражённо.

Ренольд устало вздохнул.

«Портал привёл нас на неисследованные территории Диких Земель. Здесь много хаоса и магия нестабильна, но Хайбарус нас не найдёт».

— Чудесно… Знаешь, я даже удивлён, что твоя идея с поглощением хаоса сработала. Поначалу я решил, что ты просто пытаешься убить меня.

«Я не настолько жесток».

— Да-да, конечно, так я тебе и поверил… Ну что, прогуляемся?

Глава 21. Трон из шипов, колыбель из костей

Когда Клаудия сказала, что твари, властвующие на неисследованных территориях Диких Земель, близко, Энцелад подумал, что они действительно близко. Возможно, они, скрытые хаосом, всё это время были на расстоянии вытянутой руки. Но даже спустя несколько часов им не встретился ни один демон, хотя Клаудия продолжала говорить о том, что тёмные создания близко.

— Ты просто издеваешься, да? — в конце концов прошипел Энцелад, не выдержав. Джинн, идущий впереди, остановился и расправил крылья так резко, что Энцелад врезался бы в них, если бы вовремя не сделал шаг в сторону.

— Если бы я хотела поиздеваться, я бы придумала что-то получше, — сквозь зубы ответила Клаудия, бросив на него косой взгляд.

— Может, у тебя мозги плывут из-за этого дрянного проклятия?

Что-то резко ударило его по лицу, и только мгновением позже Энцелад понял, что это были перья. Джинн вновь попытался ударить его крылом.

— Я оторву тебе их, — предупредил Энцелад.

Джинн рассмеялся, сложив руки на груди.

— Давай, милый, попробуй. Я подниму тебя выше облаков и сброшу. Даже костей не останется.

— Костей? — озадаченно повторила Клаудия.

Энцелад громко фыркнул, возведя глаза к небу, закрытому серыми облаками, через которые изредка проникал тусклый свет. Ни разу за все эти часы небо не стало светлее, лишь темнело, а после возвращалось к серости, к которой Энцелад успел привыкнуть. Местность же не менялась: пустынные равнины, укрытые тонким слоем пепла и белой пыли, под которым виднелась жухлая трава, залитая кровью. Ни в одной из сторон не было видно ни городов или крепостей, ни хотя бы гор или лесов. Не было даже Блуждающих Душ, хотя Клаудия говорила, что они постоянно следуют за ними, смотрят, чтобы они не сбились с пути. Будто здесь может быть какой-либо путь.

Клаудия шла за зовом Блуждающих Душ, уверенная, что они приведут к ответам. Она говорила об истине, которой владеют боги, но не объясняла, что это такое. Стефан пытался пару раз объяснить, но так и не смог. Даже когда по его просьбе Клаудия задавала вопросы Блуждающим Душам, яснее не остановилось.

Энцелад даже не пытался вмешиваться. Ни магии, ни божественность, ни уж тем более какая-то там истина, которой владели боги, его не волновали. Всё, что ему было нужно, так это следить за Клаудией, как и приказал Гилберт. Даже здесь, в какой-то неисследованной части Диких Земель, где, казалось бы, царили смерть и запустение, Энцелад не забывал о том, чего хотел его король.

— Кости, — задумчиво повторила Клаудия, остановившись.

Джинн тут же обернулся к ней и, Энцелад был готов поклясться, едва сдержал порыв укрыть Клаудию крыльями, как если бы хотел защитить от всего мира. За последние часы он делал так пару раз, — в основном после того, как Энцелад начинал ругаться с ней, — но сейчас замер на месте, настороженно уставившись на Клаудию. Стефан, без остановки пытавшийся переписать сигилы на руке так, чтобы они работали, просто прошёл бы мимо, если бы Энцелад не схватил его за воротник рубашки и не потянул назад.

— Звёздная пыль наполняет кости, — будто на автомате пробормотал Стефан. — Да-да, это мы помним.

— Надеюсь, это не про меня, — с лёгким испугом пробормотал Джинн. — Я, знаете ли, очень красивая звезда, не хочу так бесславно умирать.

Энцелад тихо фыркнул.

— Предпочтёшь, чтобы демоны разорвали на части?

— Ты всегда такой злой? Или тогда когда девушка не даёт?

От неожиданности Энцелад едва не прыснул от смеха, но сдержался. Зато Клаудия, мгновенно забыв о своих рассуждениях, громко рассмеялась, уставившись на него, и Джинн тут же подхватил её смех.

— Замечательно, — проворчал Энцелад, ущипнув себя за переносицу. Секундой позже он услышал ещё один смешок и, стиснув зубы, повернулся к Стефану. — И ты туда же?

— Честно, впервые вижу, чтобы тебя смутили, — ответил Стефан, подняв ладони, будто сдаваясь. — А мне больше семисот лет, прошу не забывать.

— Я не…

— О, не бойся, — притворно жалостливым голосом сказала Клаудия, перебив Энцелада, — если не будешь надоедать и не умрёшь, напоровшись на собственную стрелу, я, может, сжалюсь и поцелую тебя.

Джинн рассмеялся ещё громче и захлопал крыльями, поднимая с земли пепел и белую пыль.