– Это правда, – наконец нарушила молчание Эда. – Меня убедило письмо от этой Непоро в обитель. Клеолинда вместе с ней связали Безымянного – но только на тысячу лет. И ни одним восходом больше. А тысяча лет на исходе.

Сабран облокотилась на перила. Ветер шевелил пряди ее волос.

– Итак, – сказала она, – все – как предсказывал мой предок. Когда иссякнет род Беретнет, Безымянный вернется.

– Ты тут совсем ни при чем, – возразила Эда, – и твои предки тоже. Галиан, скорее всего, хотел укрепить новообретенную власть, стать божеством в глазах народа. И по уши накормил своей ложью потомков.

Сабран промолчала.

Лоту стало больно за нее. Короны – выкованные в золоте страны.

– Безымянный был связан на третий день весны в двадцатый год правления сейкинской императрицы Мокво, – сказала Эда. – Только я не знаю, когда правила Мокво. Попроси княгиню Льети найти даты. Она – эрцгерцогиня Остендюрская, а в Остендюре хранятся все сведения по Востоку. – Видя, что Сабран все молчит, Эда вздохнула. – Понимаю, для тебя это ересь. Но если ты любишь женщину, которую вы знаете как Деву, если ты хоть немного почитаешь ее, – ты это сделаешь.

Сабран вздернула подбородок:

– А если узнаем дату? Что дальше?

Эда вытащила из-за воротника бледную жемчужину, унесенную из обители:

– Их называют звездным жемчугом. – Эда положила сокровище на стол. – К ней есть пара. Обе созданы из стеррена. Вторая, скорее всего, на Востоке. Легенда говорит, что нам понадобятся обе.

Королева через плечо взглянула на стол.

Солнце зажгло отливную жемчужину. Лота рядом с ней охватило прохладное спокойствие – чувство, противоположное тому, которое всегда исходило от Эды. Та представлялась ему живым солнечным пламенем. А здесь был звездный свет.

– Клеолинда, ранив Безымянного, по-видимому, отправилась на Восток, – рассказывала Эда. – Там она повстречалась с Непоро Коморидской, и они вместе сумели с помощью двух жемчужин связать Безымянного в Бездне. – Она коснулась жемчужины пальцем. – Нам придется повторить сделанное тысячу лет назад – только на этот раз мы должны довести дело до конца. А для этого нужен еще и Аскалон.

Сабран смотрела вдаль:

– Все королевы Беретнет искали Истинный Меч – и всегда тщетно.

– У них не было жемчужины, которая призвала бы этот меч. – Эда снова повесила жемчужину на шею. – Калайба сказала, что Галиан собирался оставить его у тех, кто сбережет его даже ценой жизни. Мы знаем, что у него были верные рыцари, но кто приходит на ум первым?

– Эдриг Арондинский, – назвал Лот. – Святой еще до посвящения в рыцари был его оруженосцем. И видел в нем отца.

– Где он жил?

Лот улыбнулся:

– Собственно говоря, он – один из основателей рода Исток.

Эда подняла брови.

– Златбук, – сказала она. – Пожалуй, оттуда и начну поиски. С тобой и Мег, если составите мне компанию. В любом случае ваш отец давно хотел с ней поговорить.

– Ты действительно надеешься найти его в Златбуке?

– Для начала место не хуже других.

Лот покосился на Сабран:

– Кому-то из нас надо будет остаться. С тобой может отправиться Мег.

Сабран наконец обернулась к ним.

– Правдива твоя легенда или нет, – сказала она, – мне ничего не остается, как довериться тебе, Эда. – Лицо ее застыло. – Восстает наш общий враг. Так утверждают обе наши веры. Я решила, что мы будем бороться. Я поведу Инис к победе, как вела его Глориан Защитница.

– Я верю, ты справишься, – сказала Эда.

Сабран вернулась на место.

– Сегодня ни один корабль не уходит на север, – сказала она, – так что я бы хотела видеть тебя на Зимнем пиру. Тебя тоже, Лот.

Тот насупился:

– Пир не отменен?

– По-моему, сейчас он нужен как никогда. Все должно быть уже готово.

– Люди увидят тебя без ребенка. – Лот замялся. – Ты скажешь им, что бесплодна?

Сабран опустила взгляд на свой живот.

– Бесплодна, – повторила она. – Надо бы подобрать другое слово. С этим я чувствую себя полем без посевов. Пустошью, с которой никакого проку.

Она была права. Жестоко говорить так о человеке.

– Прости меня, – пробормотал Лот.

Сабран кивнула:

– Я объявлю двору, что потеряла ребенка, но оставлю им надежду, что сумею зачать другого.

Такое известие, опечалив подданных, оставляло им луч света.

– Эда, – сказала Сабран, – я хочу причислить тебя к рыцарям-бакалаврам.

– Мне не нужны титулы.

– Ты его примешь, потому что иначе тебе слишком опасно будет при дворе. Венц всем объявила, что ты ведьма. Посвятив тебя в рыцари, я покажу, что не сомневаюсь в твоей верности.

– Я тоже так думаю, – поддержал Лот.

Эда выразила согласие небрежным кивком:

– Я, стало быть, кавалерственная дама.

Их троих надолго разделило молчание. Союзники, они словно стояли сейчас на стеклянном полу – из осколков веры и наследия предков.

– Пойду предупрежу Маргрет, чтобы собиралась в путь. – Эда встала. – Да, и еще, Сабран: я больше не стану одеваться по придворной моде. Намучилась, пытаясь защитить тебя в длинной юбке.

Она вышла, не дожидаясь позволения. Сабран со странным лицом глядела ей вслед.

– Все хорошо? – тихо спросил ее Лот.

– Теперь, когда ты вернулся, – да.

Оба улыбнулись, и Сабран накрыла его руку своей. Холодной, как всегда, с подкрашенными сиреневым лаком ногтями. Лот вечно дразнил ее этим в детстве. «Принцесса-снежинка».

– Я еще не поблагодарила за свое спасение, – сказала она. – Ты, как я поняла, поднял весь двор на мою защиту.

Лот пожал ей ладонь:

– Ты – моя королева. И друг.

– Я, услышав, что ты уехал, с ума сходила… Понимала, что своей волей ты бы меня не бросил, но доказательств не было. Я в собственном дворце оказалась бессильна.

– Знаю.

Она снова пожала ему руку:

– Я пока доверю тебе обязанности герцога Справедливости. Разберись, действительно ли Комб, Чекан и Штиль вернулись мне помогать.

– Это серьезное обязательство. Его следовало бы возложить на потомка святой крови, – заметил Лот. – Кто-нибудь из ярлов провинций справился бы лучше.

– Я только тебе доверяю. – Сабран подтолкнула к нему через стол лист пергамента. – Вот «Клятва отречения», которую навязывала мне Венц. Стоило мне подписать, трон достался бы ее семье.

Лот прочел. В горло словно песку насыпали, когда он взял в руки печать с оттиском двойного кубка.