Мне же грешным делом кажется, что не в чуде тут дело, а в Тайне. Впрочем, вполне возможно, что дьявол именно чуда от Иисуса требовал. Я готов согласиться с теми церковными писателями, которые утверждали, что сатане была неизвестна тайна Христова пришествия и он не узнал в Иисусе вочеловечившегося Бога. Это неоднократное «если Ты Сын Божий» как бы показывает неуверенность дьявола. Вполне возможно, что он хотел теперь не столько искусить, сколько для самого себя проверить это загадочное существо, которое предано ему на искушение. Вот если прыгнет и не разобьется, тогда все сразу станет ясным. Может быть, он и не заботился о человеческих очевидцах этого экспериментального прыжка; да и были ли они, эти зрители, в момент самого высшего и сакраментального испытания.

Но сознательно или неосознанно, ибо тут он подступил уже к пределу своей сатанинской мудрости и всяческой логики, дьявол требовал от Иисуса демонстрации не чуда, но Тайны. В псалме 90-м, из которого сатана выдернул цитату, в первом стихе говорится: «Живущий под кровом Всевышнего под сению Всемогущего покоится». Вот эту сень и этот кров искуситель и захотел увидеть ныне снятыми, и может быть, даже разорванными, ибо предлагалось-то прыгнуть и прыгнуть вниз. А этого прыжка, этого свержения нет ни в одном из стихов 90-го псалма, а в других псалмах (например, 14-м и 23-м) как раз об обратном направлении говорится: о восхождении на гору Иеговы и в Его святую обитель. На Тайну посягнул, явление Славы Божией желал спровоцировать и ангелов Божиих узреть. «Чем виновата слабая душа, что не в силах вместить столь страшных даров? Да неужто же и впрямь приходил ты лишь к избранным и для избранных? Но если так, то тут тайна и нам не понять». Это уже ваш, Иван Федорович, Великий Инквизитор говорит. И он-то понял, вопреки большинству толкователей, что не о чуде речь идет, а о Тайне. И в самом его вопросе ответ сформулирован: если душа слаба, то как она может вместить «страшные дары»; если Тайна, то как ее понять слабым и к восприятию Тайны не подготовленным.

«Не искушай Господа Бога твоего» – это и дьяволу было сказано, но в особенности же тем людям, которые в гордыне и самомнении с Тайной Божией пытаются экспериментировать, слепые требуют немедленно увидеть, безрукие тянутся к покрову, внутренне грязные и уродливые желают внешнего светлого преображения и нагло утверждают, что, дескать, уже преобразились и вот-вот таинственно вознесутся над всякой горой и всяким храмом, а на самом деле падают вниз, в объятья греха, дьявола и смерти.

«О, конечно, ты поступил тут гордо и великолепно, как бог, но люди-то, но слабое бунтующее племя это – они-то боги ли?» – вопрошает Великий Инквизитор. Да полноте, ваше преосвященство. Где ж тут гордость и великолепие?! Прямо обратным образом поступил: отказался от демонстрации Своей силы и Своего великолепия, дабы людей не искушать и не подталкивать к унизительной гордости и жалкому великолепию.

«Тогда оставляет Его диавол, и – се, Ангелы приступили и служили Ему» (Мф. 4.11). Вот тут только и явил Себя в Силе и Славе, когда остался наедине, когда все три искушения – хлеба, власти и Тайны – были уже позади. И пища небесно-земная была в изобилии, и властью пользовался, которая ни одному из земных властителей не снилась (кому из них служат ангелы?), и Тайна приоткрылась, зримая, может быть, даже зверям, так как Марк прибавляет: «и был со зверями…» (Мр. 1. 13).

А впереди ждали Его еще две горы: Масличная (Елеонская) с терзаниями и с молениями о миновении чаши и Лобная (Голгофа), на которой распяли Его, и после которой Тайна Иисуса Христа приоткрылась уже всем желающим зреть и понимать. «Ибо тайна бытия человеческого, – рассуждает Великий Инквизитор, – не в том, чтобы только жить, а в том, для чего жить. Без твердого представления себе, для чего ему жить, человек не согласится жить и скорей истребит себя, чем останется на земле, хотя бы кругом его все были хлебы». Совершенно справедливо, и многие даже атеисты эти слова восторженно цитируют. Но для чего все-таки жить? Ни ваш Великий Инквизитор, ни сами вы, Иван Федорович, как автор на этот вопрос не отвечаете. Так что не посетуйте, если я предоставлю слово Владимиру Соловьеву: «Человеческое начало, поставив себя в должное отношение добровольного подчинения или согласия с началом божественным как внутренним благом, тем самым получает вновь значение посредствующего, единящего начала между Богом и природою, и эта последняя, очищенная крестного смертию, теряет свою вещественную раздельность и тяжесть, становится прямым выражением и оружием Божественного духа, истинным духовным телом. В таком тело воскресает Христос и является Церкви Своей». Вот для этого и жить! Для единения с природой, с людьми и человечеством, с Богом, за Христом, со Христом и во Христе, преображающем и обоживающем и нас, и космос, и саму смерть превращающем в жизнь вечную. А для чего другого жить? Для того, чтобы, как предлагает Инквизитор, подчинившись сатане, тихо и незаметно перейти в небытие? Да ведь это не только не цель жизни – это и не жизнь вовсе! Кому нужна такая цель? И Тайна тут в чем? Нет тут никакой тайны! – как воскликнул Алеша Карамазов.

Добрый, милый, наивный Алеша. Прав он был. Но не совсем прав. Тайны, разумеется, нет. Но есть секрет. Я бы даже сказал целый секретный «пакет», как любят выражаться современные политики и дипломаты. И этим пакетом секретов Великого Инквизитора мы сейчас и займемся.

Секрет первый, но лишь для тех, кто не читал Евангелия. «Есть три силы, единственные три силы на земле, могущие навеки победить и пленить совесть этих слабосильных бунтовщиков, для их счастия, – эти силы: чудо, тайна и авторитет. Ты отверг и то, и другое, и третье и сам подал пример тому». – обвиняет Инквизитор. Да нет же, не отвергал! Едва отогнал от Себя дьявола, тотчас и приступил к творению чудес: воду превратил в вино, изгонял бесов, исцелял больных, воскрешал мертвых, тысячи людей кормил несколькими хлебами и немногими рыбами, ветру запретил свирепствовать на озере Тивериадском, – да чуть ли не каждая евангельская страница о чуде повествует и чудом светится. От авторитета отказался? Но почему все больше и больше людей убеждалось, что Он действует и учит «как власть имеющий»? И как Он мог отказаться от Тайны, когда Сам Он Тайна, превыше всех мелких истин, доступных человечеству, и Власть, и Чудо, ежедневные, ежесекундные, от момента Своего воплощения и до страшного и великого часа смерти Своей и воскресения Своего; и являл Он ее каждым Своим словом, каждым жестом; и некоторые, те, которые способны были, видели эту Тайну воочию, в неприкровенном, преображенном виде: трое апостолов на горе, которую называют Фаворской; Церкви Своей явился по воскресении и вознесся на глазах тех, кто веровал и видел.

Были чудеса, был авторитет и сияла Тайна, однако не для того, чтобы «пленять совесть слабосильных бунтовщиков». Этого Иисус действительно никогда не делал. Ибо знал, что чудо может лишь помочь вере, укрепить ее, но заменить ее, создать и как бы подкупить – не может и не должно. Вера, основанная на знамениях и чудесах, это и не вера вовсе, и даже не наука, потому что и та не на одних экспериментах основывается. «Ибо человек ищет не столько бога, сколько чудес» – вот такому человеку, этакому наркоману чуда Иисус всегда в чудесах отказывал, а также тем книжникам, которые предлагали совершить чудо для удовлетворения «научного» любопытства.