– Да ну? – саркастически поинтересовался Булгаков. – С чего это она тебе исповедовалась?

– Вероятно, чтобы я прекратил донимать ее моей любовью, – скривился Рыков. – Не нужна она ей. Я могу вывернуться наизнанку, вырезать пол-Москвы – это ничего не изменит.

– Как она оказалась в подвале? – Булгаков сам едва мог поверить в происходящее – он сидит рядом с человеком, который убил Алену, Антона и надругался над Катрин и Анной. Он сидит рядом с Рыковым и разговаривает с ним, выслушивает его доводы, задает ему вопросы. Но пока есть возможность что-то для себя выяснить – это надо сделать. Иначе он сойдет с ума.

– Я ее туда привел, кто же еще? – ответил Олег. – Сначала я притащил туда Орлова – ночью, за сутки до его смерти – умыкнул его у тебя из подноса, ты даже не заметил. Piece of cake.

…Орлов вырубился моментально – оставалось только связать его, заклеить скотчем рот и упаковать в багажник лендровера. Все предыдущие недели он искал подходящее место, куда он отвезет своего врага – это должно быть место с хорошим подъездом для автомобиля, абсолютно безлюдное, особенно в ночное время. И наконец он нашел такое место.

Олег с юности любил бродить по арбатским переулкам, с удивлением натыкаясь на островки нищеты и разрухи в этом царстве дорогих магазинов, сувенирных и антикварных лавок, и ресторанов на любой вкус и кошелек.

И в самом, казалось бы, центре Москвы стояло это убожество, окруженное отреставрированными особняками. Совсем недавно там случился пожар, и теперь даже бомжи обходили этот заброшенный дом стороной. Там оказался отличный подвал – как раз подходящий для его целей…

Олег подкараулил Орлова возле его дома, когда тот поздним вечером возвращался с работы – мрачный и не очень трезвый. Рыков подошел к нему сзади: «Hi, my old fellow[192]». Тот только успел обернуться и Олег с удовольствием увидел мелькнувший в глазах старого приятеля панический страх, а потом звериную ненависть, однако, медлить не стал, и ткнул электрошокером тому под ребра. Он приволок безжизненное тело Орлова в подвал, распугав единственных местных обитателей – крыс, и приковал наручниками к старой ржавой трубе. Труба спускалась из отверстия в своде подвала и с несколькими изгибами пряталась в стене, покрытой вздувшейся от невозможной сырости, и частично осыпавшейся штукатуркой.

Орлов постепенно приходил в себя после удара электрическим током, но соображал слабо, мутным взором обводя мрачное помещение. Но когда его взгляд, наконец, нащупал хорошо знакомое ненавистное лицо, Орлов завыл, скрежеща зубами.

– С возвращением, – Олег наклонился к Орлову. Тот дернулся, словно пытаясь добраться до него, но выглядела эта попытка жалко.

– Ну-с, поговорим, – Олег сел на доски, сваленные у стены. – Ты ничего не хочешь мне сказать? Ах да! Sorry, I forgot[193], – он приподнялся и содрал скотч с губ Орлова. Тот зарычал от бешенства и собственного бессилия.

– Ну, ну, кончай бесноваться. А то не выйдет у нас конструктивного диалога.

– О чем с тобой говорить? – с ненавистью выплюнул Орлов. – Чтоб ты сдох, сволочь.

– Такой радости я тебе не обещаю. И что значит – о чем нам говорить? У нас есть прелестная тема для разговора – Катрин.

При упоминании ее имени Орлов рванулся в наручниках так, что на его запястьях выступила кровь.

– Аккуратнее, – предупредил Рыков. – И спокойнее.

– Сними с меня наручники, – рычал Орлов. – И мы с тобой поговорим.

– Обойдешься, – покачал головой Рыков. – Я долго ждал этой встречи. Не лишай меня удовольствия. Итак, поговорим о Катрин. Она тебя действительно бросила? Кто бы мог подумать еще пару лет назад! И как тебе без нее живется? Над кем ты теперь измываешься? Как тебе, должно быть, одиноко…

– Она моя! – рявкнул Орлов. – Не думай, что она принадлежит тебе, хоть ты и взял ее силой. Она тебя ненавидит.

Рыков поднял брови. Казалось, его искренне забавляет злобное неистовство бывшего друга.

– Ненавидит? Ну да, наверно, ненавидит. Это вполне понятно. Но, друг мой…

– Я тебе не друг, тварь! – затравленно пролаял Орлов, но Рыков, казалось, не обратил на его слова никакого внимания и продолжал:

– Ненависть – исключительно сильное чувство, можешь мне поверить…

– Это ты мне говоришь?!

– Меня больше устроит ее ненависть, чем равнодушие, – Олег явно насмехался над ним. – А что тебе осталось? Только ее холодное пренебрежение.

– Ну а тебе, видимо, от нее полагается вечная любовь, – прошипел Орлов. – После того, как ты ее чуть не разорвал в какой-то дыре…

– Да, обошелся я с Катрин не лучшим образом, – согласился Рыков. – Но не собираюсь оправдываться ни перед тобой, ни перед ней – ни перед кем.

– Я уж точно в твоих оправданиях не нуждаюсь! – несмотря на свое униженное положение, Орлов не смог удержаться от надменного возгласа. – Чтоб тебе гореть в аду! Уверен, сама Катрин здесь вообще не при чем. Ты просто не знал, как мне побольнее сделать и решил достать меня через нее. Можешь быть доволен – тебе удалось.

Рыков удивленно поднял брови:

– Одно другому не мешает. Те чувства, которые я испытывал к тебе, не слабее, чем те, которые я испытывал к Катрин. Тем более, что я стал свидетелем невероятно поучительной сцены – тогда, у Тохи на кухне. Ты, не задумавшись ни на минуту, вдребезги разнес ее любовь к тебе. Она для тебя была вещью – и ты ее считал своей собственностью.

– Она моя, – тупо повторил Орлов. – Никто у меня ее не отнимет.

– Уже отняли, – констатировал Рыков ехидно. – Сначала я. Потом Булгаков.

– Плевать… – пробормотал Орлов. – Все равно она принадлежит мне.

– Какой ты упрямый. Упрямый и несообразительный. Все время забываешь, что она замужем – и не за тобой. И, увы, не за мной. А за нашим другом Сержем. Вот ему она и принадлежит.

– Он подобрал ее из жалости, – выдохнул Орлов. – Кому она нужна была… после тебя? Да еще с твоим клеймом?

Светлые глаза Олега подозрительно сощурились:

– Откуда ты узнал про клеймо? Кто тебе сказал?

Орлов торжествующе заявил:

– Странный вопрос – сам видел. Ты же знаешь – я был у нее. И был с ней.

– Что? – с холодным недоверием переспросил Рыков. – Ты спал с Катрин? Орлов расхохотался:

– Спал?! Нет, не спал! Я ее трахал, трахал, трахал!!! Слышишь? Как в прежние времена!

– Говоришь, трахал? – Рыков смерил его высокомерным взглядом: – Тогда вспоминай, где оно – это клеймо?

– Ха! – Орлов с видом триумфатора засмеялся, – на ее бедре!

– Где конкретно? С внутренней стороны? С внешней? На правом или на левом?