богатого купця?» — «Што же, люба̀. Поедемте!»

Вот и отправились все трое — отец, и мать и жаних. Приехали и высватали эту невесту. Ну, там родители сели, уговариваются, а он в невестину комнату пошел и сидит там. Вот и говорит ей: «Возлюбленная невеста моя! Топерь ты все равно моя, давай полюбезницяем!» Она там поотговаривалась: «Недолго ведь топерь и обвенцяемся». — «Ну, все равно: топерь што моя». Ну она и согласилась.

Потом согласиласе, а он и проць от ней. — «Обожди маленько. Я сичас схожу к папаше, поговорю маленько с ним и опять приду». Вышел к отцю и матере и сказал: «Тятенька и маменька, поедемте домой!» Вот вышли на улицю и домой приехали. Ён и говорит отцю: «Не надо мне, тятенька, этой невесты. Она, говорит, дому не хозяйка и мужу не жана!»

Ну, вот на другой день опять спрашивают: «Поедемте к такому-то купцю свататься!» — «Што ж поедемте. Мне и та невеста нравится». Вот и туда приехали. И тем же образом и там повторилось то же самое, теми же словами. Опять высватали и опять то же самое произошло.

Ну, вот, опять приехали домой. Отец и мать и говорит: «Теперь мы больше, Ванюшка, никуды не поедем. Ты два раза нас обесчестил. Нам стынно будет и встретиться. Топерь, как сами знаете, выбирайте невесту себе. Хоть холостым живите, хоть женитесь, а мы с вам не поедем больше». Ён говорит: «Ну, так я сам пойду выбирать невесту».

Вот он идет по городу. Весь город обошел. Дошел до нера́жинкой избушки, хижинки. Вот видит идет девица с ведрам за водой, такая красавица, што лучше и требовать не надо. Эта девица — бенной вдовы была. Вот ён за этой девицей следом и пошел. Она в нера̀жинкую хижинку — и он за ней.

Вот приходит. А они только с матерью и жили. Мать до̀ма. Ён и говорит: «Бабушка! Я пришел вашу доць посвататься». Ну, вот тут матушка и доць ужахнулись, такой славный купецеский сын знако̀м хоцет быть.

Вот старушка и говорит: «Што ж, Иван-купецеский сын, где ж нашей доцьке за вам быть. Мы такие бенные, а вы богатые». Ну, а ён и говорит: «Ну, бабушка, ни об цём не толкуйте. Мне оцень полюбилась ваша доць. Она мне оцень понравилась». Вот они сейчас богу помолились. Старушка и просватала доць свою.

Вот эта старушка из избы вышла куды-то, а ён опять тем же порядком, как и к другим невестам. И говорит: «Вот, милая моя невеста. Ты топерь все равно, што моя». И стал говорить, как тем невестам. А она и говорит: «Иван, купецеский сын! Пока не повенчаемся, не буду теф дел творить. Как хотите, возьмёте и не возьмёте. Вы меня осмеёте, а потом бенную и бросите». Ён как не уговаривал, никак не мог бенную уговорить. Ну, вот: «Вот ты мне милая невеста!» И домой пришел Иван-купецеский сын. Отцю и матери сказал: «Вот, тятенька, я севодня высватал себе невесту. Нашел. Эта невеста будет и до̀му хозяйка и мужу верна жена!» Ну, тем много ли, мало ли времени было, и спожанилися.

Вот живет со своей красавицей в любви и согласье. Живут и лелеют и лутше требовать не надо. Пожили там сколько там время. И Ивану-купецескому сыну пришлось ехать во инные земли.

Вот распростились со своей жоной. Вот он и отправилсы там с товарами на корабляф. Роспродал свои товары. А слуцилось у господ пированье. Кто там хвастают богатством, своим ремеслом хвастают, а ён сидит, ницего не говорит. Все там перехвастали. Они и говорят: «А ты што, руськой купець, ницем не хвастаешь?» — «Цем мне хвастать? Да я похвастаю своей жоной. У меня жона оцень верна. Знаю, никому не склонить жену насцёт дурныф дел».

Вот один этакий ловконький и вызвался. — «Неправда! Давай я склоню!» — говорит. Все эти гости это самое утвердили, подписалися. А ён все рассказал — в каком городе, под каким номером, в какой улице. Ну, уговорились все господа: «Если правда, што у тебя жона верна, большая награда будет, а если не выйдет по твоему, то голова долой!» Вот этот и отправился.

Вот приехал этот в город. В самой дом приехал. Вот и давай ю склонять, эту женшшину. Сулит ей большие деньги и проходу ей не дает, места никакого. Ёна уж всяко, всяко — ницем от него не отвязаться. И говорит: «Ужо я пойду к дяде. У меня дядя» — говорит. Сошла к этому дяде и говорит: «Вот так-то и так-то. Съехал к нам какой-то целовек и склоняет к таким-то делам. Што посоветуешь мне сделать?» Дядя и говорит: «Што же? Не заметка у мужа положена! Што же, можно», говорит. Вот ёна и говорит: «Нет, дяденька, вы не ланно судите!»

И вот пошла от дяди. Приходит домой, а ён опять к ней. — «Ну, што тебе дядя сказал?» Ёна ему рассказала, што ей дядя сказал. Ён опять к ней стал приставать. А она и говорит: «У меня тетка ешшо есть, я схожу к тетке». Таким же образом и тетка ответила: «Ежели склоняет, так не заметка у мужа кладена». Вот ёна и от тетки вон.

Опять приходит домой. Ён опять к ней пристает, и до того пристает, што и проходу ей не дает. Вот ёна и говорит: «Погодите, я ешшо схожу ко свешеннику. Што свешшенник скажет». Вот пришла ко свяшшеннику: все рассказала, как приехал, склоняет к этаким делам. Свяшшенник и говорит: «Не нарушай, говорит, закона. Эти деньги, што он сулит, это все прах», говорит.

Вот она и опять домой пришла. Ноць подходит, а ён опять проходу ей не дает. Ну, вот никак уж ей от него не отговориться. Она и говорит: «Дожидайте, сё ноци́ я и приду», говорит. Велела там ему итти в ейную спальню. Он ушел туды и дожидается там ю. Вот, а у их была служанка, девушка хорошая, тоже благородная. Вот она со слезам стала ее уговаривать. Посулила ей сколько денег. Рассказала ей все и говорит: «Сходи туда, сдобись в мое платье». Вот служанке этой тоже не хотелось: девушка была хорошая, ницего ешшо дурного не знала. Поотговаривалась, поотговаривалась, потом и согласилась. «Я всё-таки дешевле госпожи. Што там ни будет, а не прогневлю свою госпожу».

Взяла, сдобила ю во свое платье; все сняла с себя и одела; дала свой перстень именной. Ёна вошла