в комнату к ему, а ён и к ей. Вот боле слова не сказал о дурныф делаф; ощупал только кольцё и давай отымать у ей. Это кольцё было туго, оцень туго; он взял с пальцем и отрезал, в карман и положил. А эту девушку не осмеял, не опороцил.

Потом ешше платок носовой лежал на столе этой госпожи, тоже именной, взял его — и в о̀тправку. Вот отправился этот целовек. А госпожа и думает: «Для цего же это он сделал? Сам склонял к дурным делам, а девушку не осмеял, а палец обрезал!» (Ёна не знает, што совершается с мужем там.)

На другой день, время не медлится, опять к дяде и пошла. — «Вот, дядя» — говорит, и все рассказала ему, как служанку сдобила и как этот палец отрезал у ей. Дядя и говорит: «Это не иначе, как муж ваш в погибеле. Не надо медлить, а ехать туда. Должно быть поспорено там чего-нибудь». Вот на другой день направились и отправились — госпожа, дядя, и служанку с собой взяли.

Вот много ли, мало ли времени там ехали до того города, где муж ейный был. Вот и остановились у онного целовека ноцевать в онном доме, там у бенного ли, иль богатого. Тот, конецьно, съехал и похвастал. — «Говорил, што не склонить жены, а вот склонил». И показывает перстень именной и платок. Муж верит конешно. Вот его как будто и на смерть склонили. Завтра на плаху. Посовестили уж его: «Вот, женой хвастал, а она и изменила!» У него — на серце не сладко.

Вот они приехали и спрашивают: «Што у вас, дяденька, в городе деется?» Этот хозяин и говорит: «Завтрашний день руськой купець приписан к смерти. Надо итти смотреть. Похвастал своей женой, што никому не склонить ее, а один вызвался, што склоню; вот и съездил туды и привез оттуда перстень именной и платок именной. Завтра и будут весить руського купця!» — «А нам, дяденька, можно сходить посмотреть?» — «Как же, говорит, не можно, коли по всему городу отданы объявки, што надо итти и смотреть».

Ноць там им не долго спалась. Вот они и отправились утром в собранье. Вот и оставил дядя ту госпожу и куфарку в (прихожей), а сам туды к господам и вошел. Приходит, а ён сидит в стуле, весь цернёхонек, весь цёрный уж от горя. Сейчас смерть ему. Вот ён вошел, всем гостям поклонился и говорит: «Што у вас за собранье это?» Вот они и говорят: «Да вот руського купця надо на виселицу весить! Похвастал своей женой, што никому не склонить ее, а один ее и склонил!» — «Где тот целовек? Покажьте-ка его сюда!» (А тот сам себе думает: «У меня знаки есть!»)

Вот этого целовека вывели. А он крикнул: «Пожалуйте сюда госпожу и куфарку. Вот, господа. В нашем городе слуцилось што». Вот и рассказал все, как приехал целовек, склонял госпожу, как она ходила к дяде, к тетке и к свешшеннику, как она сдобила куфарку, как он палец у куфарке унес. Вот руськой купець и слушает, обрадовался. Вот куфарка и показала руку; палец обрезан у ей. У этого поглядели в кармане, где было кольце положено, — карман весь в крови. Палец, конечно, выкинут.

Потом этот руськой купец повеселел, жену свою увидал. Все гости повеселели. Этого целовека в эту виселицу и повесили заместо его, и повели этого целовека на виселицу. А этого купця освободили и прошшенья попросили: «Извините, этот целовек так сделал на омман, а мы не знали!» И даже много его наградили, што обезцестили.

Потом этого самого бродягу повесили. А они домой отправились. И он несколько, несколько спасибов жене сказал. Домой приехали и куфарку эту наградили многим подаркам: жену, вишь, оградила от напасти, сама без пальца осталась. Эту куфарку навсегда у себя оставили и даже прислугу ей поставили. Стала она жить заместо госпожи. А жену стал еще боле любить и хранить. Вот и стали жить и поживать в любви и согласии. Вся и сказка.

(Б. и Ю. Соколовы. Сказки и песни Белозерского края... № 17).

СКАЗКА А. НОВОПОЛЬЦЕВА

Оклеветанная жена

Жили два именитые купца; у одного было два сына, у другого один. Торговали они хорошо, робята стали на возрасте; переженили они их, и вышло между их неудовольствие, стали они делиться. Разделились. Стали всяк себе торговать (отцы-то). У того, у которого был один сын, стал парень на возрасте, и стали искать за него невесту. Найдут девушку — матери хороша, отцу не хороша; отец найдет невесту — жениху не кажется.

Запрёг себе молодец лошадку и поехал версты на три, на четыре от своего жительства, в воскресеный день к обедне; не обедню постоять, а невесту себе посмотреть. Подъехал к церкови, и идет красная девица, несет ведро водицы. Он взглянул на нее и прельстился. «Дай испить мне водицы, красная девица!» Девица остановилась и дала водицы испить. Он водицы испил, девицу поблагодарил и вынимает ей деньги. Девица не берет. Он взял да вслед ей и бросил. Девица ведра отнесла и думает себе: «А что я, глупая, деньги не взяла?» Воротилась и взяла их. Дома сказывает: «Вот деньги нашла!»

После обедни купеческий сын пошел сватать и усватал. Приехал до двора, приезжает домой. Отец с матерью его спрашивают: «Где был сыночек?» — «У батюшки хрёстного чайку испил». На другой раз опять пошел. Приехал к своей невесте и говорит: «В это время будь готова». Дали ей казны, сготовили свадьбу. Приехал он домой. «Нынче бы надо», говорит, «за невестой собираться!» Отец вдруг схватил и умер.

Невеста родных созвала; нынче ждать, завтра ждать: жениха нет. Сделал сын по отце поминки. Прошло шесть недель, он поехал к невесте. Невеста больна лежит. — «Ты», говорит: «надо мной надсмеялся!» Жених отвечает тестю с тещей: «Нареченный мой батюшка-тесть и матушка-теща, несчастие у меня случилось: батюшка помер. За утро опять нас ждите, приедем и невесту увезем». Приезжает купеческий сын домой: мать померла.

Поплакал, поплакал, опять не до свадьбы делом: стал мать коронить. Через шесть недель опять к невесте поехал, взял ее и увез. Обвенчались и гулять начали, и некогда ему было сродников сбирать. Стали поживать и стали больше того торговать. Молодая жена и говорит ему: «Пойдем, я погляжу на твое заведение». Он много приказчиков держал. Они все товары распродали, без дела гуляют, лавки заперли: