удобно в километре на повороте дороги и стали ждать. Дождались. Первый в колоннее «Кёфер» офицерский ехал, первым мы его и подорвали. Всё, думаю, готов фриц, а нет, вылез из искорёженной машины урод. Стоит, шатается. Ну и из грузовиков охрана повыпрыгивала и давай палить в белый свет словно в копеечку. Быстро твари сориентировались, контуженного Абфеля под руки хвать и за грузовик. Слышал бы ты Кирюха, как я тогда от досады зубами скрипел. Наших на поляне тогда человек десять было, а фрицев что-то около двадцати, ну и начали мы стрелять. Бестолковее боя у меня за всю службу не было, палили друг в друга, словно перепуганные новички. В какой-то момент мне подручный мой говорит, мол, всё. Нужно сваливать. В следующий раз Абфеля кончим. Я тогда умом понимал, что Колька прав был, вот только ярость внутри мне не дала уйти. Я ему тогда рявкнул, что уйду последним, и даже собрался было уходить, но этот урод как раз из-за машины вышел. Без фуражки, с разбитой головой, в руках люггер. Явно ещё не отошёл от шока. И тогда я понял, что это мой шанс. Пока мои неслись прочь, я помчался в сторону Абфеля, на ходу разряжая мосинку. Ты не поверишь, время для меня словно замерло, каждая моя пуля забирала жизнь одного из фрицев, а когда закончились патроны, двоих я штыком доработал. Я тогда думал, сдохну, но эту тварь с собой в ад заберу. Да, фрицы тогда не ожидали такого напора, я тридцать метров секунд за пятнадцать пробежал. Кирюха, у меня тогда всё получилось бы, мне до этого урода один удар штыка оставался, я страх в его глазах видел. И он, и я, мы оба понимали, что ему конец. И тут вдруг всё замерло. Время словно остановилось. Все вокруг обратились в статуи. Я какие-то жалкие сантиметры не довёл острие своего штыка до головы фон Абфеля. Между нами возник разрыв пространства, и этого урода каким-то подобием багра затащили в разрыв. А потом затащили и меня. Так, собственно, я и оказался на станции Бис.

— Я тоже видел эти разрывы, — впечатлённый занимательной историей, с философской грустью произнёс Кир.

— Да… — с пониманием произнёс киборг и, немного помедлив, продолжил свой рассказ, — Там на земле мне не хватило самой малости, зазора с фалангу пальца, но я не собирался прощать или отпускать эту фашистскую тварь. Не-е-т, его ждала жестокая смерть от моей руки. И я, и он мы тогда уже все прекрасно понимали. Каждый из нас прекрасно знал, кто в этой погоне охотник, а кто жертва. И следующая наша встреча произошла уже тут на Бис. Как сейчас помню, нас тогда закрыли парализованных в какой-то комнате без окон и дверей. И гудение тяжёлое помню. Хмарь вокруг, всё серое и эти твари голые стоят и на меня косятся. Я тогда сразу понял, что они так же как и я, не могли конечностями двинуть, а ещё я понял, что если фрицы оклемаются мне карачун-то, и наступит. Уроют они меня одного ввосьмером. Как пить дать уроют. Я тогда волю свою напряг, как никогда, через немогу шевелиться начал. Ноги кое-как шли, а руки ни в какую двигаться не желали. Я этим тварям пока они в себя не пришли, глотки зубами рвал, как животное, как собака. Шестерых приговорил. Двое фрицев тогда уцелели, Абфель и помощничек его. Да и они бы не уцелели не оттащи меня тогда в сторону нопы. В тот раз меня в изолятор заперли, а этот пронырливый фриц заключил трудовой договор и смылся с глаз моих. Я тоже кое-как объяснился и тоже договор заключил, правда, в качестве добытчика ресурсов. Следующие полтора года я этого урода по всему уровню вылавливал, но он, сука, всё равно ускользнул, сначала на 87-й уровень, а после дальше. Вот так мы и разошлись с моим закадычным недругом, словно в море корабли, но я никогда об этой твари не забывал, храню его в своей памяти, как образ товарища Сталина на груди. И знаю я, Кирюха, что эта падла тоже обо мне помнит. Вот такая у меня занимательная история вышла.

— Да, лихо, — оценил масштаб услышанного Кирилл Фёдорович, — выходит, что уйдёт от тебя этот Абфель?

— Выходит так, — согласился киборг, — да и пускай теперь уже. Я все свои возможности слил. Пристрастился к местной отраве и потерял время. Так что, сам я во всём виноват. Потерял чуйку, упустил главную в жизни цель.

— Слушай, ну а если тебе деньгами местными помочь, сколько тебе вообще нужно, чтоб не загнуться?

— Пока я не расплачу́сь с кредиторами, нет смысла говорить о покупке запчастей, — прикинул Василий, — а это сумма в шестьдесят тысяч КэРэ. Ну и потом ещё как минимум тридцатку. Но тут даже не в КэРэ вопрос, вся эта катавасия займёт непозволительно долгое время, а у меня его остались капли.

— Девяносто кусков, — с сочувствием оценил стоимость чужой жизни Кирилл, — десятка бы — это ещё куда ни шло, наскрёб бы, а такие суммы мне не потянуть.

— Вот и не забивай свою голову чужими печалями, — по-дружески посоветовал Василий, — мне уже давно пора червей кормить, а всё тут телепаюсь.

— Слушай, а что у тебя за конфликт вышел с Джони Сиджем? — попытался сменить тему разговора Кир.

— Чё это ты про Сиджа вспомнил? — с удовольствием поддался на провокацию киборг.

— Так, ты мне про него толком ничего не рассказывал, — Кир поудобнее расположился на краю ложа, свесив ноги, — Хламовщик, когда был жив, тоже вскользь рассказывал, что между вами не всё так гладко было.

— Был? — удивился Василий, — эта куча металлолома сыграла в ящик?

— Ага, — Кирилл с опаской глянул на дверь, а после, понизив голос, произнёс, — его Милиммус приговорил.

— А я-то думал, что подохну намного раньше этого мамонта, — иронично признался киборг, — Жизнь — смешная штука. Кто бы мог подумать.

— Так чего у вас с Сиджем за тёрки были? — повторил вопрос Кирилл.

— Да херня там вышла, — нехотя принялся пояснять киборг, — нас Хламовщик специально лбами сталкивал. Через него наша ссора вышла. Для каких целей этот железный всё это проделал, не знаю, но даже умник Сидж попался на его удочку. Я в межсезонье работёнку искал. Средства с прошлого участия в добыче на планетах уже не осталось, а до следующего Эввента было ещё далеко. Вот и пришлось устроиться на свалку. Разноцветные платы в общем хламе разыскивать. Я и Сидж мы друг друга сла́бо понимали. Этот индус, то