— Значит, чуть больше шести с половиной тысяч для «сорок седьмого», чуть больше «десятки» 5,45 и четыре четыреста 7,62х54 для… подожди, а для чего они там? — не понял Денис.

— Гы, Пасечник, так там ещё ПКМ стоял отдельно. Новенький, в смазке. Уж не знаю, с каких складов они этот хабар тиснули или купили, но все стволы нулёвые. Мы с Витей проверили.

— А пистолеты? — поинтересовался фээсбэшник.

— Раздеваешь догола, да? — Девятов картинно вздохнул. — «Каждой твари по паре», но не два, а десяток. Десять новеньких ТТ и к ним 5 цинков…

— Они что, решили в войнушку поиграть? — не понял Денис.

— Не знаю, Пасечник, во что собирались, но такое количество оружия…

— Это же шесть с копейками тысяч патронов для пистолета… охренеть, мля…

— Всё, — картинно поднял руки Девятов. — Теперь я пуст и нищ, аки церковная мышь. У меня, кроме Веры, ничего не осталось.

— Иди ко мне, солнышко моё, — засюсюкала Брылёва. — Не отчаивайся, на нужное дело жертвуешь заначку. А ты мне один пистолетик дашь? — Антон кивнул. — Ты ж моя умница…

— А ты мне? — лукаво посмотрел на неё супруг.

— Если до вечера не нашалишь, посмотрим, — подмигнула она ему.

3 апреля 2027 года. пгт. Барсуково. Вечер

Попрощавшись с друзьями, Мочалов вновь включился в ту гонку, которая способствовала их совместному выживанию. Если Денис обладает достоверной информацией, в запасе у них не больше месяца. Ну, может, чуть больше, но этого явно не хватит, чтобы приготовиться как следует. То, что сейчас считается второстепенным, потом, во время эпидемии, может оказаться решающим. Опыт прошлых лет — тотальное ношение масок и медицинских перчаток в двадцатом и добавившиеся к ним в двадцать четвёртом аэрозольные антисептики и бахилы — всё это ничто, по сравнению с описанием новой эпидемии. Чума… этого слова боялись всегда, ибо эта болезнь собирала богатую жатву во все времена. В четырнадцатом веке, пройдясь по всему цивилизованному миру, она унесла от трети до трех четвертей населения в разных странах. Что будет сейчас? Как сплотится народ или наоборот — превратится в стаи шакалов — всё это будет испытано на своей шкуре. Сергей вдруг осознал, что по сути стал аккумулятором энергии всех тех, кто хочет остаться в живых и не потерять лицо в грозящей всему человечеству пандемии. Безусловно, придётся принимать тяжёлые и непопулярные решения, но он не один — семья, друзья, соратники, наконец, просто все те, кто, как он надеется, в трудный час встанут единой стеной на пути беспредела, когда действует лишь закон джунглей — каждый сам за себя. Да и Правительство не должно допустить этого беспредела. Должно, а как там будет, никто не знает, и поэтому их задача — продумать и подготовить всё, что поможет выжить во время вселенского бардака.

Его мысли нарушил сын, пришедший в комнату и тихо севший рядом. Сергей закончил с последним заказом — наборы тёплых вещей, обувь на лето и зиму, ещё кое-что по мелочи, и устало повернулся к сыну.

— Пап, я нашёл ещё две «Нивы». Одна у нас в районе, завтра еду её смотреть и вторая в Бражском. На неё нужно ещё день.

— Отлично. Завтра вечером позвоним дяде Антону — он поможет с оформлением.

— Пап, Витька и Саня сегодня аккуратно интересовались, для чего я вдруг продаю свой «Пассат» и закупаюсь старьём и запчастями к нему.

— Ну и? — Мочалов внимательно посмотрел на сына.

— Жалко мне их — парни они нормальные, без гнили. У Сашки девочке годик всего.

— Узнай, кем работала его супруга до рождения дочки.

— Так я и так знаю — медсестрой в детском же отделении.

— А у второго есть жена?

— Девушка. Примерно всё так, как у нас с Леной было. Они уже год как вместе живут. Ольку я знаю — она на два года младше меня училась. Нормальная девчонка — вместе тусили, когда я ещё до армии был…

— А потом?

— Неудачный брак, но детей не было. Сейчас она химиком на сахарном комбинате работает.

— А остальные из твоей бригады?

— Есть ещё пара ребят, но мутные они какие-то… не, за них не поручусь.

— Понимаешь, если я тебе разрешу этим двоим что-то сказать, это будет секрет Полишинеля. Не они, так бабы разнесут всё по подругам и через несколько дней об этом будет знать весь посёлок.

— А что делать?

— Скажи обтекаемо — мол, если начнётся какая-нить заварушка, пусть сидят на чемоданном положении: готовят вещи на каждого, там, летнее и зимнее, ребёнку что-то такое же, запас воды и консервов с крупами. И пусть машину держат наготове.

— Договорились.

— А тебе задание.

— Слушаю.

— Нужно ещё прошвырнуться по району и подыскать хорошую цистерну или ёмкость с АЗС, но в хорошем состоянии.

— Я тебя понял — хочешь запастись горючкой… блин, когда я всё успею…

— Я не меньше твоего кручусь, как белка в колесе.

Не успел Дима выйти из комнаты, как зазвучала мелодия на мобильном. Номер был незнаком.

— Слушаю.

— Сергей, это Вера. Мне Тоша дал твой номер.

— Это хорошо, я тогда твой тоже сохраню.

— По Захарову «таможня даёт добро» — нормальный человек. Он, кстати, в двадцатом в Сирии отметился, правда, недолго. Вполне может командовать даже ротой. Он — капитан запаса.

— О, как… — Мочалов почесал затылок. — Хорошо, тогда я ему сейчас отзвонюсь и приглашу в команду.

— Всё, до связи.

Набрать Захарова было делом одной минуты.

— Не спишь, Евгений Василич?

— Нет, Сергей Иваныч. Ну, какие новости? Отказали мне?

— Наоборот, тарщ капитан запаса ВДВ. И про Сирию в курсе.

— Бухгалтерия у вас поставлена, — уважительно отозвался Захаров. — Видно, серьёзные люди во главе. Короче, чем ещё могу быть полезен?

— Давай теперь на «ты».

— Замётано.

— Жень! Нужен лес и чуть позже потребуются люди.

— Я так понял, что будет строиться целый посёлок?

— Ты прав.

— Людей подкину на следующей неделе. Серёг! По телеку и в интернете вести нерадостные. Сколько нам осталось?

— Тридцать пять — сорок пять дней.

— Хренассе… ладно, я понял. Вариант всеобщего хаоса рассматривается?

— Он идёт как приоритетный.

— Тогда нужно готовиться