2. Кроме того, товарищи, не занимайте укрепленных мест. Войско их всегда сумеет взять или просто разрушить артиллерией. Пусть нашими крепостями будут проходные дворы, все места, из которых легко стрелять и легко уйти. Если такое место и возьмут, то никого там не найдут, а потеряют много. Всех же их взять нельзя, потому что для этого каждый дом нужно населить казаками.

3. Поэтому, товарищи, если вас кто-нибудь будет звать идти куда большой толпой и занять укрепленное место, считайте того глупцом или провокатором. Если это глупец – не слушайте, если провокатор – убивайте. Всегда и всем говорите, что нам выгоднее действовать одиночками двойками, тройками, что это полиции выгодно расстреливать нас оптом, тысячами.

4. Избегайте также ходить теперь на большие митинги. Мы увидим их скоро в свободном государстве, а сейчас – нужно воевать и только воевать. Правительство это прекрасно понимает и нашими митингами пользуется для того, чтобы избивать и обезоруживать нас.

5. Собирайтесь лучше небольшими кучками для боевых совещаний, каждый в своем участке, и при первом появлении войск рассыпайтесь по дворам. Из дворов стреляйте, бросайте камнями в казаков, потом перелезайте на соседний двор и уходите.

6. Строго отличайте ваших сознательных врагов от несознательных, случайных. Первых уничтожайте, вторых щадите. Пехоты по возможности не трогайте. Солдаты – дети народа и по своей воле против народа не пойдут. Их натравливают офицеры и высшее начальство. Против этих офицеров и начальства вы и направьте свои силы. Каждый офицер, ведущий солдата на избиение рабочих, считается врагом народа и ставится вне закона. Его, безусловно, убивайте.

7. Казаков не жалейте. На них много народной крови, они всегдашние враги рабочих. Пусть уезжают в свои края, где у них земли и семьи, или пусть сидят безвыходно в своих казармах. Там вы их не трогайте. Но как только они выйдут на улицу – конные или пешие, вооруженные или безоружные, – смотрите на них как на злейших врагов и уничтожайте их без пощады.

8. На драгун и патрули делайте нападения и уничтожайте.

9. В борьбе с полицией поступайте так: всех чинов до пристава включительно при первом удобном случае убивайте. Околоточных обезоруживайте и арестовывайте, тех же, которые известны своей жестокостью и подлостью, тоже убивайте. У городовых только отнимайте оружие и заставляйте служить не полиции, а вам.

10. Дворникам запрещайте запирать ворота. Это очень важно. Следите за ними, и если кто не послушает, то в первый раз побейте, а во второй убейте. Заставляйте дворников служить опять-таки нам, а не полиции. Тогда каждый двор будет нашим убежищем и засадой»[37].

Член ЦК ПСР В.М. Зензинов позднее писал о московских событиях:

«Сумасшедшие дни были пережиты нами в декабре. Баррикады, ружейная стрельба, обезоружение жандармов, городовых и сумских драгун, прибывших на усмирение Москвы из Твери, попытки вызвать из казарм войска, явно сочувствовавшие революционерам, но колебавшиеся выйти на улицу… Только поздней ночью, пробираясь вдоль улицы (после девяти часов вечера под угрозой расстрела запрещено было выходить из домов), мы собирались все вместе, сплоченная группа комитетчиков. Приходили возбужденные, взволнованные всем пережитым за день. Это была маленькая квартира Л.М. Армандт в Филипповском переулке около Арбатской площади, на которой было в эти дни немало столкновений между дружинниками и драгунами. Странный вид представляла эта квартира. Многочисленные пачки патронов к маузерам, сами маузеры в деревянных кобурах, снятая с городового шашка, пачки литературы – всем этим завалены были стулья, диваны и столы… Здесь же, на столе, стояли похожие на сахарницы жестяные банки, перевязанные веревочкой: то были наши динамитные бомбы, которым так завидовали тогда социал-демократы»[38].

В 1906 году эсер Л. Зильберберг решил организовать новую самостоятельную боевую дружину по типу и с традициями распавшейся из-за предательства Азефа Боевой организации. Он получил на это разрешение ЦК ПСР. Дружина была названа Боевой отряд при Центральном Комитете.

«У партии [эсеров] работали по террору летучие отряды, сформированные почти у всех областных организаций, и местные боевые дружины. Местные комитеты вообще были настроены относительно террора более решительно, чем центр. Даже тогда, когда Центральный Комитет делал постановления хотя бы и об условных, временных приостановках террора, многие местные комитеты не разделяли этого взгляда и шли в своих действиях наперекор ему. В дело осуществления террора комитеты старались внести как можно более системы и организации. Многие выработали уставы для всякого рода боевых организаций. Так, были выработаны „Устав городской милиции“, „Устав крестьянской боевой дружины“, „Проект устава областной летучки“, которые и были опубликованы Центральным Комитетом как образцы подобных изданий.

В деле практического проведения террора первое место принадлежало Северной и Поволжской областям»[39].

В Минске в период 1905–1906 гг. происходили следующие события. В июне 1905 года состоялась общегородская политическая забастовка (более шести тысяч рабочих), которая сопровождалась демонстрациями и столкновениями с полицией. В августе в местечке Ратомка под Минском состоялся 1-й съезд Северо-Западного комитета РСДРП. В октябре рабочие Минска присоединились к Всероссийской политической стачке. 18 октября 1905 года на Привокзальной площади полицией и войсками по приказу губернатора П.Г. Курлова были расстреляны участники митинга. Когда в Москве началось Декабрьское вооруженное восстание, большевики Минска также предложили выйти на улицы с оружием в руках. Но это предложение не получило поддержки бундовско-эсеровского большинства Минского городского совета, руководившего декабрьской забастовкой.

Центральными фигурами в минской организации ПСР являлись сестры А.А. и Е.А. Измайлович, дочери генерал-лейтенанта Адольфа Викентьевича Измайловича. Обе входили в Летучий боевой отряд Северной области. Младшая, Екатерина, за свою революционную деятельность содержалась в женском отделении минского острога. В начале января 1906 года группа боевиков-эсеров под руководством И.П. Пулихова и С.В. Скандракова устроила ей побег. К воротам женского отделения тюрьмы в Добромысленском переулке подъехали трое саней, с одних соскочил молодой человек в форменной фуражке. Караульный, увидев фуражку через глазок, открыл двери (он действовал по инструкции того времени). Загремели выстрелы… Освобожденная Екатерина перешла на нелегальное положение.

Дальнейшая судьба сестер сложилась драматично. В конце 1905 года Александра Измайлович и Иван Пулихов стали готовить покушение на минского губернатора Курлова, главного виновника расстрела рабочих на Привокзальной площади. 14 января 1906 года при выходе из Петропавловского собора Пулихов бросил в Курлова «адскую машинку», но та не взорвалась. Измайлович, стрелявшая в полицмейстера Д.Д. Норова, промахнулась. Покушавшихся тут же схватили. Как стало известно впоследствии, бомба и не могла взорваться, поскольку была передана минским эсерам секретным сотрудником Департамента полиции З.Ф. Гернгросс-Жученко. Пулихов был повешен, а Александре смертную казнь заменили на 20 лет каторги.