Напротив, Германская империя возникла как континентальное, ориентированное на Европу государство. Колонии в несколько раз превышали по площади метрополию, однако весьма трудно было бы переместить туда в значительных количествах «избыточное» немецкое население. Большинство из них не подходили по климатическим условиям из-за экваториального климата (Того, Камерун) или из-за того, что почти вся территория представляла собой пустыню (Юго-Западная Африка). Только Германская Восточная Африка (нынешние Танзания, Бурунди и Руанда) по своему климату годилась для жизни европейцев. Однако именно эта колония имела многочисленное туземное население. Владения же в Полинезии, хотя и с «райским» климатом, были слишком удалены от метрополии и невелики по площади. Да и не так уж много немцев выражали готовность уезжать в далекие заморские земли. Даже в период кризисов гораздо надежнее было дождаться нового промышленного подъема и найти работу в быстро растущей индустрии. Германские колонии не были богаты энергоносителями и полезными ископаемыми и отнюдь не были жизненно важными для существования империи. Вероятно, если бы не было Первой мировой войны, немцы избавились бы от колоний еще быстрее, чем американцы.

Спуск германского флага в колонии и подъём французского. 1914 год

Поэтому, объективно говоря, прав был Бисмарк, когда говорил, что Германия не должна слишком увлекаться колониальными захватами, иначе она рискует уподобиться польскому шляхтичу, у которого есть старинная родовая медвежья шуба, но под шубой нет белья – продукта современной промышленности. Канцлер верил, что обширная заокеанская торговля Германской империи вполне переживет отсутствие обширных заморских колоний, требующих значительных средств на свое содержание и создающих новые очаги конфликтов с великими колониальными державами – Англией и Францией (а позднее – и с Японией). Известному путешественнику Ойгену Вольфу «железный канцлер» еще в 1888 году говорил: «Ваша карта Африки и вправду очень хороша, но моя карта Африки расположена в Европе. Здесь расположена Россия и здесь расположена Франция, а мы посередине; вот моя карта Африки».

Однако предприимчивость германских купцов и промышленников, их стремление овладеть новыми торговыми базами и источниками сырья заставили Бисмарка смириться с неизбежным. В бытность его канцлером была создана германская колониальная империя площадью почти 3 млн. км2 и с населением более 12 млн. человек. Однако с началом Первой мировой войны колонии Германии не пригодились. Почти все они, кроме Восточной Африки, были быстро захвачены английскими, французскими, южноафриканскими и японскими войсками. Только в Танганьике германские войска, возглавляемые искусным полководцем генералом Паулем фон Леттов-Форбеком, продержались до конца войны. Вытесненные с территории Танганьики, они совершили смелый рейд по британским и португальским колониям. Отряд Леттов-Форбека нанес ряд поражений двадцатикратно превосходившим его по численности британским и южноафриканским войскам, но спасти германскую колониальную империю эти успехи, разумеется, уже не могли. Сам Летгов-Форбек писал: «Маленькая горстка людей, не превышавшая 3 тыс. европейцев и 11 тыс. аскари (вспомогательных солдат из числа африканцев), в течение всей войны приковывала к себе во много раз превосходящего врага… Против нас было выставлено около 300 тыс. человек с тысячею автомобилей и многими десятками тысяч верховых и вьючных животных, и эти войска были снабжены всем, чем располагал мир, объединившийся против Германии, с его неистощимыми средствами борьбы. Однако, несмотря на подавляющее численное превосходство противника, наш маленький отряд, насчитывавший к моменту заключения перемирия едва 1400 бойцов, все-таки держался и был готов к бою, воодушевленный высоким духом предприимчивости и крепкими узами внутреннего единения». По словам Леттов-Форбека, только европейцев и индусов в рядах британских войск погибло более 20 тысяч, а туземных солдат – не менее 40 тысяч.

В 1871 году по инициативе «железного канцлера» в Германской империи был начат «культуркампф» – борьба с влиянием католической церкви. Католики традиционно преобладали в Южной и Западной Германии и отличались гораздо более сильной приверженностью к своей религии, чем прихожане протестантских церквей. Поэтому, несмотря на то что большинство населения империи проживало в протестантских по преимуществу землях, активно верующих католиков в общем было не меньше, чем протестантов. Процент атеистов среди протестантов по рождению был гораздо выше, чем среди католиков. А централизованная, подчиненная Ватикану католическая церковь представляла собой серьезную политическую силу в Германии. С ней была тесно связана крупнейшая в стране партия Центра. К тому же католики преобладали в Эльзас-Лотарингии и в польских землях Пруссии, где религиозная рознь с пруссаками-протестантами усугублялась рознью языковой и национальной.

Партия Центра и католическая церковь сопротивлялись прусской гегемонии в Германской империи. И Бисмарк решил с ними разобраться. В декабре 1871 года рейхстаг дополнил уголовный кодекс параграфом о церковной кафедре. Священникам отныне запрещалось затрагивать в проповедях вопросы государственной политики «в форме, угрожающей общественному спокойствию». Прежде всего этот пункт затрагивал эльзасских и лотарингских священников, призывавших прихожан молиться за воссоединение «имперской земли» с Францией. В марте 1872 года в Пруссии начал действовать закон о школьном надзоре, согласно которому инспекции над школами стали осуществлять не священники, а чиновники. Это нововведение затронуло также интересы протестантских церквей Германии, лишившихся важного инструмента влияния на умы верующих.

По отношению к полякам «культуркампф» проводилась особенно активно. Бисмарк пустил в ход тезис о том, что в польских землях Пруссии происходит «ополячивание» немцев, которые принимают католическую веру и усваивают польский язык. На практике сколько-нибудь широкого «ополячивания» немцев, или, как говорил Бисмарк, «подавления немецкого элемента», в Силезии, Познани и Западной Пруссии не было, хотя и наблюдался определенный рост влияния польской католической церкви и переход в католичество части немцев-протестантов (но отнюдь не полная ассимиляция). На самом деле Бисмарк опасался агитации в пользу независимости, которую вели польские ксендзы среди своих прихожан. Канцлер считал, что сепаратистские настроения свойственны только шляхте и католическому духовенству, а польские рабочие, ремесленники и крестьяне остаются лояльными подданными прусского короля и германского императора. Так, 18 апреля 1872 года Бисмарк, отвечая на верноподданнический адрес императору от жителей одного из польских городов, присланный ему сапожником Сверконским, писал: «Его величество питает полное доверие к благодарности и преданности своих польских подданных; но их депутаты до сих пор не выражали этого чувства. Сердцу короля одинаково близки все подданные – те, кто говорит по-польски, и те, кто говорит по-немецки…» Были приняты, однако, достаточно жесткие меры против всего польского населения. Так, в Познани (Позене) в средней и начальной школе преподавание всех предметов, кроме Закона Божьего, было переведено с польского на немецкий язык.