— Спасибо, это мне цветы?

— Конечно вам, Танечка!

Я схватила букет и капризно поинтересовалась:

— А шампанское?

— А шампанское мы выпили с Игорем, пока вас ждали. Очень милый у вас молодой человек. Выпили и пожаловались друг другу на ваше коварство и непостоянство. — Виталий Николаевич подумал и добавил:

— Выпили и еще добавили.

Это он мог и не говорить, это я сама по нему видела — еле на ногах старичок держится. Поэтому я ничего ему больше не сказала, чмокнула в щечку и вернулась к своей живописной группе. Надо было с ними что-то делать: и теплоходу пора отправляться, и народ уже на пристани собрался, да и теплоходная публика с удовольствием любуется этим бесплатным представлением.

Я недолго думая пробилась в самую середину уже почти дерущейся компании, развернула к себе Игоря, которого с трудом оторвала от помощника капитана, сунула своему любимому в нос хризантемы:

— Пошли, их надо в воду поставить, а то завянут. Мы с Игорем направились в мою каюту, причем, как только он взошел на корабль, ему тут же резко поплохело, вследствие чего пришлось почти нести его на себе. Если еще учесть, что где-то в зубах у меня была сумка и огромный букет хризантем, то можно с уверенностью сказать, что вся теплоходная публика получила от нашего вида полное эстетическое удовольствие.

Я сидела в своей каюте и с интересом смотрела на Игоря, который спал на полу. Зрелище он представлял собой просто замечательное.

Нет, ну это же надо было так нализаться! Я, понимаешь, в это время мотаюсь по городу, как каторжная, дела их устраиваю, а они в это время пьянствуют. Нет, это он пьянствует, потому что Владик и Сережа были довольно-таки трезвыми. Зато помощник капитана какой-то странный. Неужели тоже навеселе? Может, у него несчастная любовь?

Но несчастная любовь или нет, а отчалили мы ровно в пять, по расписанию. И нечего было такой скандал закатывать.

Так, что мне сейчас делать? Вообще-то очень хочется принять душ и поужинать. Между прочим, я целый день ничего не ела!

Так, но первым делом — в душ.

Из душа меня вытянула резкая барабанная дробь, которую кто-то выбил на двери моей каюты.

Я завернулась в полотенце и выбралась из душа, причем за это время дробь успела повториться раза три. Ну чего им всем от меня потребовалось? Убили, что ли, еще кого-то?

— Кто там? Что случилось?

— Таня, это мы! У вас все нормально? А-а, понятно. Сережа и Владик решили проверить, как там их дорогой Игорь поживает. А то вдруг я его не донесла, за борт где-нибудь по дороге сбросила.

— Заходите, ребята! Кажется, там открыто. Конечно, открыто. А чего там будет закрыто, если никто не запирал?

Сережа с Владиком зашли и первым делом, естественно, увидели меня, потому как я стояла напротив двери. И очень живописно выглядела — мокрые волосы и полотенце. Не очень большое, средненькое. Ребята тут же засмущались, Сережа просто попытался выйти, а Владик решил прикрыть отход словами:

— Извини, мы просто решили… Проверить, а то, может… мало ли что…

Внезапно этот поток бессвязных объяснений прекратился, и Владик замер, уставив застывший взгляд куда-то позади меня:

— Таня, а что с ним?

Я оглянулась. Игорь лежал все в той же позе, лицом вниз.

— Как что? Спит.

— А… А он живой? — подал голос Сережа. Вот только этого мне еще не хватало. Я рванулась к Игорю. Легонько пнула его ногой. Игорь что-то неразборчиво промычал. Слава богу!

— Живой, — с облегчением выдохнул Владик.

— Да вы садитесь, ребята. — Я сделала широкий гостеприимный жест.

Жаль только, что последовать ему было трудно: сесть куда-либо было очень сложно, Игорь занимал всю каюту. Очевидно, ребята тоже об этом подумали.

— Да нет, спасибо, мы пойдем, — и Сережа потянул Владика по направлению к выходу из каюты. Мол, пусть сами разбираются — дело почти семейное.

Однако Владик имел на этот счет другое мнение:

— Танечка, пусть он тут лежит. Все равно в ближайшее время он абсолютно не способен к общению, можно сказать — выпал из активной светской жизни. Идемте ужинать. Наверняка вы в этом Козьмодемьянске и поесть-то не успели. Ну как?

Я в общем-то ничего не имела против и абсолютно не собиралась куковать весь вечер в своей каюте, охраняя безмятежный Игорев сон. Но тут вдруг решил внести свою лепту Сережа, сказав, как обычно, невпопад:

— Идемте, Таня! И Сашу помянуть нужно. Да, уж ляпнет так ляпнет! Хоть стой, хоть падай. Кажется, Владик придерживался того же мнения, потому что взгляд, который он устремил на Сережу, никак нельзя было назвать дружелюбным. Я поторопилась ответить:

— Да, конечно, сейчас иду. Только высушу голову и переоденусь.

— Мы ждем, — заявил Владик, и они с Сережей наконец покинули мою каюту.

Да, если из кого в этой компании можно вытянуть какие-нибудь нужные мне сведения, то это из Сережи: он более непосредственный и искренний. А с Владиком нужно быть поосторожнее. Он явно проявляет ко мне интерес. Я, конечно, ничего не имею против, но Игорь, когда проспится, наверняка будет возражать.

Но, судя по всему, проспится он не скоро — ему не помешали ни мои сборы, ни фен, которым я сушила голову, ни то, что пару раз я об него споткнулась. Игорь продолжал прилежно спать. Ну и пожалуйста, ему же хуже. Пойду забудусь в вихре светских развлечений.

Выбранный мной туалет был оценен по достоинству: темно-зеленый бархатный брючный костюм произвел нужное впечатление. Вон как разлетелись за мной Сережа с Владиком ухаживать — чуть лбами не столкнулись, когда стул мне предлагали.

Ладно, с поклонниками потом разберемся, а сейчас я есть хочу — умираю. Могу быка съесть. Средних размеров.

Ну быка не быка, а ужин — салат, бифштекс с жареной картошкой и десерт — я умяла за десять минут. Как на соревнованиях. И, между прочим, абсолютно не наелась. Сережа и Владик, которые после недавнего всплеска жизнерадостности вновь погрузились в мрачную задумчивость, почти ничего не ели. И порция Игоря стояла в гордом и печальном одиночестве.

На некоторое время все силы моей души сосредоточились на том, что я стала интенсивно размышлять, как бы мне съесть еще и порцию Игоря, поскольку ежу было понятно, что на ужин он не явится. Никакого приличного предлога не придумывалось. Наконец, Владик прочитал, наверное, мои голодные мысли и сказал:

— Таня, вы же весь день ничего не ели, поклюйте порцию Игоря. Вряд ли он будет ужинать. А вам нельзя быть голодной: не забывайте, нам сейчас в бар идти, Сашу поминать. Ешьте, пожалуйста!

Поклевать? Господи, если это называется «клевать», то уж, наверное, не как маленькая птичка, а как ястреб, я накинулась на порцию Игоря и уничтожила все в момент. Ну действительно, не пить же на голодный желудок!