Был полдень следующего дня.

– Извините мадам, – вежливо произнесла Трикси, появившись в дверном проеме главного салона. – Вы, должно быть, леди Эмилия? Нет, конечно же, нет. Как глупо с моей стороны задавать подобные вопросы. Гарри рассказывал мне, что его тетя Фонтлерой – пожилая женщина, ровесница его отца. Нет, это не вы, но вы должны быть ей. Как же я должна обидеться на Гарри! Он обманул меня, сказав, что его дорогая тетушка будет слишком утомлена для выполнения роли распорядительницы Сезона. Да, извините, меня зовут Трикси Сторбридж – компаньонка мисс Сомервилль, подопечных Гарри.

Эмилия Фонтлерой, которой было уже далеко за пятьдесят, протянула руку Трикси и, похлопывая по дивану, пригласила присесть рядом.

– Мы слышали о вашем появлении, мисс Сторбридж, – произнесла она, добавив понимающее «мы», по-видимому, часто пользуясь подобным оборотом речи. – Кроме того, мы пока никак не можем прийти к общему мнению, какие приготовления необходимо провести для представления молодых леди. Но мы с нетерпением ожидаем этого события.

Трикси сильно ущипнула себя, чтобы не выдать свою радость. Эту женщину так легко было ввести в заблуждение, что было даже неинтересно. Украдкой оценивающе разглядывая леди Эмилию, Трикси увидела довольную собой женщину: с округлым лицом и такой же округлой фигурой; с водянистыми голубыми глазами; с крашеными черными волосами; со струящимися складками на платье и, наконец, с четырьмя кольцами, врезавшимися в пухлые пальцы дамы. О, это будет слишком легко!

– Тогда вы должны быть рады! – пропела Трикси, хлопая в ладоши. – О, дорогой Гарри был абсолютно прав – вы самая лучшая тетя на свете! Только подождите, леди Эмилия, вы скоро увидите моих обожаемых девочек, Евгению и Елену. Вы сразу же будете ими очарованы. Они такие послушные, такие красивые. Честное слово, бриллианты чистой воды! Девочки так благодарны вам и дорогому Гарри за все, что вы собираетесь для них сделать!

Слегка смутившись, леди Эмилия улыбнулась такой лести.

– Мы не очень понимаем фамильярность в отношении моего племянника, – добавила она, перебирая кружевной подол своего платья. – Его светлость разрешил называть себя Гарри? Мы думаем, что это очень глупо.

Трикси склонила голову и задержала дыхание, пока ее щеки не раскраснелись. К сожалению, у нее никогда не получалось краснеть как по команде, несмотря на то что она была рыжеволосой. Она не могла заставить себя соврать женщине, но ведь это не означало, что она должна говорить полную и абсолютную правду, не так ли?

– О, дорогая моя, – прошептала она, нервно засмеявшись, – я думала, что вы знаете, леди Эмилия. Я так смущена. Гарри был так добр, позволив мне обращаться к нему неофициально, поскольку он, в свою очередь, обращается так ко мне. Он… он – очень милый человек, правда? Пожалуйста, скажите мне, что вы не возражаете. Я не хочу, чтобы вы сердились на Гарри. Он был так добр, приняв меня, предлагая обновить мой гардероб, чтобы я могла также принять участие в Сезоне. О да. Он явно сказал, что не теряет надежды, что и меня тоже, а не только моих девочек можно будет хорошо пристроить прежде, чем закончится Сезон.

Найти себе вдовца? Гарри пожалеет о том дне, когда так оскорбил ее подобной фразой. Так думала Трикси, скромно потупив глаза.

Леди Эмилия захихикала. Трикси с трудом могла поверить, что слышала именно девичье хихиканье.

– О, этот Гарри, что за непредсказуемый человек! – прощебетала леди Эмилия, кладя свою руку с кольцами на плечо Трикси. – Мы думаем, что теперь понимаем причину такого нетипичного для моего племянника акта милосердия. Он, должно быть, увидел вас, когда пришел в дом на Халфмун-стрит, чтобы вызвать этого проходимца Майлса Сомервилля на дуэль, но был сражен вами. Неудивительно, что он принял вас, когда вы просили его о помощи. Мы не могли даже предположить, почему он так охотно взялся представить в свете двух молодых особ, дочерей его врага. Но теперь нам все понятно. У него была другая, более личная причина помочь этим бедным девочкам, не так ли? Вам приглянулся Гарри, да, дорогая девочка?

Трикси положила свою руку на руку женщины и слегка погладила ее.

– Мадам, я действительно не думаю, что это правда. Гарри был очень добр. Я сомневаюсь, что это забота обо мне. В общем я не уверена, что нравлюсь ему. Это все девочки, которые убедили его, тронули его нежное сердце. Вы не должны видеть романтики в акте милосердия.

Леди Эмилия мудро закивала.

– Мы понимаем, что вы имеете в виду, моя дорогая, и не будем дразнить его. Мы всегда знали, что потребуется более зрелая женщина, чтобы привлечь его интерес. У нас нет времени, чтобы отправить вас в Лондон и одеть так, чтобы ослепить Гарри. Вы понимаете, это будет нелегко, но мы должны принять этот вызов. Будет даже забавно наблюдать, как Гарри будет избегать вас. Моя дорогая, это в самом деле будет интересно. Мы так долго боялись, что Гарри никогда не женится, он слишком серьезно относится к своим обязанностям, но теперь хорошо, позвольте сказать, мы очень рады.

Трикси позволила обнять себя и окунулась в ароматное облако духов. С тех пор как она сделала первый неверный шаг, обман давался ей проще и быстрее. Однако она утешала себя тем, что на время Сезона у нее была крыша над головой, обновленный гардероб и, кроме того, обещание Гарри оплатить ее труды. А если ей еще немного и повезет, у нее будет коттедж и пособие.

Герцог Глинд был озадачен. Он не знал, чего ожидал. Прошло сорок восемь часов после тщательно подготовленного объяснения с тетей Эмилией, и все это время атмосфера в Глиндевароне напоминала эйфорию. Глинд не был уверен, что получил то, чего ожидал.

Его тетя, со своей стороны, не могла выглядеть более счастливой и столь непоследовательной, чем она была, в своей радости от навалившихся на нее обязанностей. Она была абсолютно покорена Евгенией и Еленой и почти заверила племянника, что они вместе с прекрасными близнецами штурмом возьмут лондонское общество.

Трикси Сторбридж, по мнению его тети, была редким сокровищем. Молодая женщина с таким добрым сердцем и бескорыстной душой, которая ничего не требовала для себя, а лишь заботилась о благополучии близнецов. Ее скромная персона была бы незаменима для участия в сезоне балов, поэтому тетя Эмилия проследила, чтобы компаньонка была одета по последнему слову моды.

Каждое свое заявление о Трикси тетя Эмилия сопровождала неизменной фразой: «Я знаю больше, чем вы думаете, мой дорогой».

Вилли и Энди, очевидно, полагая, что это они придумали спасительное решение, немедленно умыли руки. Совесть перестала их мучить. Они спокойно вернулись к своим всепоглощающим забавам, стараясь породить столько проблем и неприятностей, сколько это было возможно, и все во имя развлечения.

Мисс Трикси Сторбридж, казалось, воспринимала свое поражение с достоинством, которое одновременно ошеломляло и волновало герцога. За прошедшие четыре дня она старалась держаться в стороне, общалась только со своими подопечными и его тетей, принимая участие в подготовке к их возвращению в Лондон.