Дерзкая интриганка - Кейси Майклз

Однажды в Мэйфере, пригороде Лондона, месте мистическом, где лакеи одевались, как лорды, где достоинство не считалось добродетелью и ни во что не ставилось, а умственные способности человека измерялись суммой на счете в банке и родословной, проживал богатый, красивый пэр Генри Лайл Август Таунсенд. Жил он в этом районе не постоянно, а только когда вынуждали обстоятельства, и ровно столько, сколько было необходимо.

Этот джентльмен, три года назад получивший титул герцога Глинда, был известен своим современникам как ваша светлость, или сэр, или Глинд. В семье, а также близкие друзья называли его старым английским именем Гарри или добрый старина Гарри, в зависимости от степени родства и настроения Глинда.

В Мэйфер, а точнее говоря, в особняк Глиндов на Портмен-сквере, Гарри сопровождал его младший брат Уильям. Лорд Уильям, или Вилли, как его еще называли, был прожигающий жизнь юнец, которому вот-вот должно исполниться двадцать, с пробивающимся пушком на щеках и золотистыми волосами.

Гарри, который достиг почтенного возраста тридцати лет, считал, что Вилли все еще пребывает в младенчестве. И, учитывая склонность Вилли к экстравагантным выходкам, сэр Гарри предпочел бы, чтобы его дорогой брат Вилли остался дома в Глиндевароне, крепко привязанным к своей кровати.

Сопровождающим лорда Уильяма, который, в свою очередь, сопровождал герцога Глинда, был близкий сосед, которого поручили Таунсендам, в то время как его родители устраивали домашний прием и предпочли, чтобы их единственный сын находился как можно дальше от них. Этим молодым человеком был господин Эндрю Карлайсл, одного возраста с Вилли и с такими же наклонностями. Темноволосый, болезненной комплекции, худой, как скелет, юноша с лицом и телом набожного аскета и с душой шутника-проказника.

В особняк на Портмен-сквере прибыла и тетушка Гарри – леди Эмилия, сестра покойного герцога. Бедная женщина была когда-то замужем за неким Лестером Фонтлероем, который, вместо того чтобы тихо умереть и оставить ее скорбящей вдовой, сбежал двадцать лет назад, предварительно, захватив большую часть драгоценностей тети Эмилии и ее горничную, и который по сей день проживал в относительной роскоши на Ямайке. После печального замужества тетя Эмилия посвятила себя заботе о потомстве своего брата. Естественно, она и помыслить не могла о том, чтобы остаться дома, в Глиндевароне, в то время как сэр Гарри отбыл в Лондон.

Еще прибыли семейный повар Таунсендов Анжело – итальянец, что уже говорит само за себя, и дворецкий Пинч – хранитель традиций семьи.

Конечно, были и многие другие, ведь ни один уважающий себя пэр, обладающий хоть каплей разума, не путешествует без многочисленной челяди. Но все они были малоинтересны и малозаметны, на них бы обратили внимание только в случае их отсутствия: если бы огни не были зажжены, а поданная к столу телятина оказалась бы холодной. Так что эти люди здесь упомянуты не будут.

Немного о причине, по которой Глинд решился на поездку в Мэйфер в эту особенно холодную и грязную зиму и вынужден был терпеть при себе раздражающе жизнерадостного братца, друга брата (этого разряженного франта), приводящую в уныние, недалекую, но любимую тетушку и ворчливого старого Пинча. Присутствие Анжело было, по крайней мере, объяснимо, поскольку даже герцог должен есть.

Гарри приехал в Мэйфер, чтобы встретиться лицом к лицу с одним скользким, скрывающим свое местонахождение человеком, Майлсом Сомервиллем. Сомервиллем, потрясающим подлецом, который за короткое время, оказывая влияние и пользуясь доверием немного легкомысленного ныне покойного отца Гарри, чуть не разорил семью Таунсендов, в то время как Гарри сражался где-то в армии Веллингтона. И сейчас Гарри намеревался призвать этого подлеца к ответу за совершенное преступление.

Гневу Гарри, который подпитывался еще и поведением брата и его друга, не было предела, когда он обнаружил, что Сомервилль сбежал несколькими днями ранее из Лондона на безопасные берега Ирландии, удачно скрывшись от дуэльных пистолетов герцога.

В то время как Гарри негодовал и кипятился, сопровождавшие его Вилли и Энди, вместо того чтобы не вмешиваться, вернуться в Глиндеварон и провести остаток скучной зимы, наблюдая за плохим настроением Гарри, разработали план, как точно сделать старого доброго Гарри самым счастливым человеком в королевстве.

Если человек не может отомстить за себя обидчику – так рассуждали заговорщики, – почему бы не объединиться и не повторить то, что делали в «былые дни», обрушив месть на потомков Сомервилля?

Да, похоже, похищение – это то, что нужно! А если еще потомство женского пола, а не мужского, что ж, разве не этот путь всегда выбирали раньше? Гарри и другие вернутся в Глиндеварон, где интриганы поставят его перед свершившимся фактом: Гарри должен будет лишить чести девчонку Сомервилля, а затем отправить ее, ни в чем не виновную, обратно к порочному отцу, со склоненной головой и сломанным духом – пустую оболочку ее прежней красоты.

Или, еще лучше, если Гарри влюбится в эту девушку, которая, скорее всего, абсолютно не похожа на отца, а похожа на алмаз и обладает сердцем ангела. Гарри сменит утомляющую страсть мести на одинаковую по силе поглощающую страсть к дочери своего старого врага. И тогда-то, наконец, Вилли и Энди будут свободны и предоставлены сами себе. Все от этого станут только счастливее.

Действительно, это была бы самая красивая месть: блестящий, безупречный план, приносящий всем участникам то, что каждый из них заслуживает; прямо как в восхитительных рыцарских историях былых времен.

Однако, если у Сомервилля не один ребенок, а несколько или если девушка сговорится с горничными и гувернантками, которые пустятся в грязные вымогательства, чтобы не остаться в стороне и накладе, вся идея рухнет, вызвав некоторые проблемы.

Но это все незначительные мелочи, пустячные детали, из-за которых едва ли стоит беспокоиться. Самой важной остается месть – риск и предвкушение. Вилли и Энди должны выполнить свою часть работы, и они сделают ее блестяще, как поступил бы любой из братьев, благодарный возможности отомстить за свою семью.

В конце концов старый добрый Гарри очень находчив и умен. У него не должно возникнуть проблем, что делать с лишними заложниками или другими неприятностями, не правда ли?

– Господи, Вилли, неужели обязательно так шуметь? Кстати, что там у тебя? Ты звенишь так, как будто ты прихватил с собой всю лавку кузнеца.

Лорд Уильям распрямился за спиной друга и распахнул свой плащ. В свете уличного фонаря, одного из немногих освещавших улицу, заблестела коллекция ножей, молотков и металлический лом, выглядевший особенно зловеще. Все это болталось на длинной веревке на шее Вилли.

– Как тебе это нравится, Энди? – с гордостью спросил он приятеля. – Лом нужен, чтобы открыть окно в комнату леди, веревка – чтобы связать ее, а ножи – чтобы очистить наш путь, если вдруг она закричит.