Кстати, новый попутчик оказался весьма занятным. Сейчас он умудрялся балансировать на лавке и поглощать магическую энергию, медитируя.

А ведь Анаким тоже вполне мог тренироваться в своём магическом искусстве, но не делал этого. У него не было выдающегося таланта в магии. Не было большой совместимости искусства с внутренним садом. Да, он был магом молнии, но даже у его сестры получалось гораздо лучше, чем у него. Мелиан считали перспективной. Так зачем, если у него их нет? Этих самых перспектив? Зачем рвать жилы?

Он вспомнил о словах Рагнара по поводу Аспии и отношения к ней Первобытных. Честно говоря, они взбесили принца. Мельтас забыл его королевство? Да как только у него повернулся язык подобное сказать! Он всегда наблюдает за ними. Ведь в столице есть Храм Мельтаса, и ему постоянно возносятся молитвы. И никогда он не отвернётся от Аспии. И вообще, что он обращает внимание на слова глупого мальчишки? Откуда тот может знать промысел Первобытных? Всё это просто слова.

Но что интересно, откуда в обычном рядовом маге низкой ступени развития такая сила? Он практически в одиночку справился с тройкой монстров! Ладно, он это ещё выяснит. А как Мелиан смотрела на парня. Он никогда не замечал у неё такой любопытный и какой–то странный взгляд. Хотя в этих непредсказуемых женщинах он не разбирался. Пока… Но опыт–то уже был… Принц задремал, тоже убаюканный равномерным покачиванием кареты.

* * *

Солнце ярко освещало поляну. На этот раз это было другое место, не то, что раньше. Поляна была близко к небольшим скалам, отвесными склонами, обрывавшимся в океане. Волны, накатываясь одна за другой, бились об них, с шумом разлетаясь пеной и брызгами об скалистый берег. Девятилетний я стоял перед своим дедом, греясь в солнечных лучах. За прошедшее время с прошлого сновидения я стал выше, однако остался таким же худым, как и прежде. Дед же совершенно не изменился. Всё тот же могучий Валнар Валленштайн. На нём была бежевая рубаха, а на старческом лице были надеты всё те же очки в роговой оправе.

— Ирос, сегодня мы с тобой поговорим о Первобытных. Что ты о них знаешь? — серьёзным тоном спросил дед.

— Знаю, что Первобытный — это последняя, тринадцатая ступень магического развития, — радостно заявил я, почесав подбородок.

— Что ещё ты знаешь о Первобытных? — пытливо спросил меня дед.

— Я знаю, что разные расы поклоняются разным Первобытным. Люди, в свою очередь, поклоняются Мельтасу.

— Правильно. А ты знаешь, сколько всего Первобытных существовало? — спросил дед, прищурив глаза.

— Их всего было десять, — уверенно ответил девятилетний я.

— Так и есть. Много тысячелетий назад существовало ровно десять магов, которым не было равных. Они смогли достичь максимально возможной ступени магического развития, став Первобытными. Однако в один момент все они погибли, — сказал дед, нахмурив брови.

— Как они могли одновременно погибнуть, если они были самыми сильными и вряд ли кто–то мог их убить? — недоверчиво спросил девятилетний я.

— Никто не знает, из–за чего погибли Первобытные. Однако кое–что они оставили после своей смерти. А именно — множество своих храмов по всему Алондару. Там Первобытные оставляли частичку своего сознания. Так что даже сейчас есть возможность поговорить с Первобытным в его храме, если он того захочет.

— Но если всё ещё можно пообщаться с Первобытным, то ведь можно и спросить у кого–то из них, из–за чего они умерли, — заметил девятилетний я.

— Ты прав, Ирос. Много кто спрашивал у Первобытных, почему они умерли, однако те не желают поведать нам эту тайну. Ирос, а что ты знаешь насчёт наследий Первобытных? — с прищуром спросил дед.

— Я ничего об этом не знаю, — признался я.

— Тогда я тебе всё сейчас расскажу. Каждый Первобытный может поделиться с любым достойным магом крупицей своей силы. Это называется наследием Первобытного. Получившие наследие становятся последователями того Первобытного, чьë наследие получили.

— Наверное, Первобытные выбирают своих последователей только из рас, которые им поклоняются, — предположил девятилетний я.

— Чаще всего так и есть, однако существует немало случаев, когда достойные маги получали наследия Первобытных, которым их расы не поклонялись. К слову, каждый Первобытный ценит в магах свои определённые качества. Так что часто случается, когда один Первобытный посчитал тебя достойным своего наследия, а другой вдруг решил, что ты недостоин крупицы его силы.

— Деда, а какими наследиями ты обладаешь? — спросил девятилетний я.

— У меня есть наследия Первобытного человека — Мельтаса, и Первобытного дракона — Симмалиона, — улыбнулся краем рта мой дед.

— У тебя есть целых два наследия, и к тому же, одно из них наследие Первобытного дракона! Здорово! — воскликнул я.

— Симмалион больше всего ценит в магах благородство. Так что мне есть чем гордиться, — улыбнулся мой дед. — А по поводу того, что у меня два наследия, так это ещё не предел. Самые талантливые маги могут иметь одновременно три наследия. Я в своё время не успел получить третье.

— А что будет, если принять четыре наследия? — спросил девятилетний я.

— Тогда внутренний сад человека разрушится от избытка силы, и он умрёт, — вздохнул дед. — Это невероятно сложно — выдержать такое магическое напряжение.

* * *

Когда я проснулся, было уже утро. Солнечный свет попадал в небольшое окошко кареты, слепя мне глаза. Приняв сидячее положение и размяв спину, я встретился глазами с своими спутниками. Они уже проснулись и сейчас завтракали хлебом с сушёным мясом и овощами. Между лавками появился небольшой импровизированный столик, на котором разместились три набора из бокала и тарелки. На лавке стоял сосуд с какой–то вкусно пахнущей жидкостью.

— Присоединяйтесь, Рагнар, — пригласила меня Мелиан, и мне не надо было повторять дважды.

Я вдруг почувствовал, что невероятно проголодался, поэтому два куска хлеба с вяленым мясом были проглочены буквально в один присест.

— Спасибо, — поблагодарил я.

Принцесса кивнула, Анаким вопросительно посмотрел на меня.

— Вы восстановились? — поинтересовался он. — Насколько я понял, вчера вы исчерпали весь резерв…

Я провёл быстрый осмотр и убедился, что всё в порядке, о чём сообщил очень интересующемуся моим здоровьем принцу. Но, в принципе, его можно было понять. Сейчас охраны у королевских отпрысков не было… точнее, была, но лишь в моём лице.

— Кучер сказал, что до столицы уже немного. Часа через четыре будем, — сообщила девушка, разглядывая меня своими чудными изумрудными глазами.

«Какая же она красивая…» — мелькнула у меня мысль, и в этот миг карета дёрнулась и резко ускорилась.

Анаким встревоженно посмотрел на нас и, вскочив с лавки, открыл переднее окошко, выходившее к кучеру.

— Что случилось?! — крикнул он.