– О чем?

– Эта твоя подружка рыжая на какой машине ездит?

– Алиса? – страшно удивилась Наталия Павловна.

– Кажется.

– А тебе зачем?

– Да я вчера вроде бы ее видел, но не был уверен.

– У нее серебристая машинка, маленькая такая, японская…

– «Мицубиси»? Ага, точно, это она была.

– Ну и что?

– Да ничего, просто так.

– Признайся, Олег, она тебе понравилась?

– Ну да, красивая, только ты ничего такого недумай… – И главный редактор покраснел как мальчишка.

– А что мне думать? – усмехнулась НаталияПавловна. – Тебе тут ничего не светит.

– А ты позови нас вместе в гости, а? Под каким-нибудьпредлогом. Можешь?

– Легко!

– Лучше бы в будний день вечерком, а?

– Олег, я, конечно, могу позвать и тебя и Алису, толькоповторяю: тебе тут ничего не светит.

– Почему это?

– Алиса в принципе не имеет дел с женатыми мужчинами.

– А я как бы уже не очень женат, – вздохнулглавный редактор.

– Как? – ахнула Тата.

– Да вот так… Светка себе французика нашла…

– Из Бордо? – вырвалось у Таты.

– А ты почем знаешь? – насторожился Дюжиков.

– Что? – не поняла Тата.

– Откуда ты знаешь, что он из Бордо?

– Олег, помилуй, это же просто цитата из «Горя от ума».«Французик из Бордо, надсаживая грудь…» Ну и так далее. У меня просто вылетело…

– А, ну да… А я было подумал, что уже все издательствов курсе. Ты только помалкивай, ладно?

– Можешь быть спокоен. А он и в самом деле из Бордо?

– Именно.

– Богатый, что ли?

– Светка утверждает, что жутко богатый. Она уже подалана развод. Торопится, сучка…

Олег Степанович выглядел очень расстроенным. Светку он годатри назад вывез из родного Ставрополя, где она была удостоена титула «МиссСтаврополье». Ей было всего двадцать четыре года. И Олег Степанович женоюгордился. Она соответствовала мировым стандартам.

– Ладно, Олег, я попробую.

– Да черт с ней, с этой рыжей стервозиной. Можешь меняодного пригласить. Мы с тобой теперь товарищи по несчастью.

– Ну одного тебя я могу хоть сегодня позвать… Слушай, сАлисой тебе и правда не светит, но у меня есть еще одна подруга, Соня.Очаровательная женщина, умница, прелесть. Она вас, мужиков, всегда жалеет.

– Не замужем?

– Нет.

– Сколько лет?

– Сколько мне.

– И не стерва?

– Нисколечко.

– Дети есть?

– Нет.

– Ладно, договорись с ней на любой день. Можно и насубботу, только не на воскресенье. Я по воскресеньям пить не люблю.

– А в будни?

– В будни много не выпьешь.

– Поняла!

– Выпивку я обеспечу, имей в виду. Кстати, может, я содним другом приду, а?

– Для меня, что ли?

– Ну ты там посмотришь, а то втроем как-то глупо…

– Чего не сделаешь ради начальства, – улыбнуласьТата.

– Вот и славненько.

В этот момент дверь кабинета распахнулась и в проемвдвинулась совершенно разъяренная Валерия Жихарева.

– Господин Дюжиков! Я возмущена! Собственно, я хотелапойти к директору, но его, видите ли, нет!

Олег Степанович, не вставая с кресла, пригласил:

– Садитесь, Валерия Семеновна.

– Я хочу побеседовать с вами с глазу на глаз!

Жихарева стояла в дверях, а так как кабинет был крохотный,то Тата просто не могла выйти.

– Я же сказала: при посторонних я разговаривать небуду!

– Разрешите, я выйду! – тихо проговорила Тата.

– Да уйдете вы когда-нибудь?

– Я бы ушла, если бы вы были постройнее. А так вампридется меня пропустить! – обозлилась Тата.

– Что ваши сотрудники себе позволяют? – завопиламаститая писательница. – Это не издательство, это форменный бардак, а вашидевицы – типичные вокзальные проститутки! И хамки!

– Валерия Семеновна! Успокойтесь! – растеряннопробормотал главный редактор.

Самое смешное заключалось в том, что взбешенная дамапо-прежнему загораживала выход, а за ее спиной в коридоре уже собирался народ.

– Наталья, исчезни! – потребовал Олег Степанович.

– Я когда-то в юности прыгала в высоту, но тут неразбежишься.

За спиной Жихаревой раздался смех. Она в гневе обернулась, иТата, слегка ее оттолкнув, протиснулась за дверь.

И тут же на глаза ей попалась зареванная Вика. Девушкастояла у стенки, и по ее хорошенькому личику катились крупные слезы.

– Что там такое? – спросила Евгения Федоровна,технический редактор.

– Понятия не имею! – пожала плечами Тата. –Но думаю, Олег сейчас нахлебается… Вика, в чем дело? Пошли ко мне. – Онаобняла девушку за плечи и повела в свою комнату. – Это из-за тебя сыр-бор?

– Из-за меня, – всхлипнула Вика. – Я ейпросто сказала, что нашла несколько мелких погрешностей. Она сначала так бровкивздернула, губки поджала и говорит: «Ну-ну, посмотрим». Только это никакие немелкие погрешности, а просто ошибки… ну насчет «Нахлебника», помните? Да и ещетам… Она, например, пишет, что в ресторане подали меню вин. Но ведь этоназывается карта вин, правда же?

– Правда. Но я тебя предупреждала.

– Я не могу так… Ведь лучше же исправить ошибки.Наталия Павловна, меня теперь уволят?

– Еще чего! Да если из-за капризов таких дамочек всехувольнять… Но разговор неприятный может быть. Ничего, считай, это у тебя боевоекрещение. К тому же, думаю, она про тебя уже и забыла. Сейчас весь гневобращен, наверное, на меня. Но я привычная. Хочешь чаю?

– Если можно…

Тата заварила в кружке чай и достала из шкафа коробку зефирав шоколаде.

– Угощайся.

– А вы?

– А я на диете, – вздохнула Тата, с вожделениемглядя на зефир. Она приоткрыла дверь и прислушалась. Из кабинета главногоредактора доносились громкие голоса.

– Ругаются? – шмыгая носом, спросила Вика.

– Как ни странно, да.