Он поднес кувшин с водой к губам, сделал несколько жадных глотков, потом склонился над тазом и вылил остатки себе на голову.

После этого он улегся в постель и уставился в расчерченный темными балками потолок. Фэйрфакс подозревал, что сельчане нарочно напоили его, чтобы выставить дураком, но винить, кроме себя, было некого. Отец мой небесный, прости меня за позор, который я навлек на Твой святой дом.

Несколько минут он лежал неподвижно, размышляя о том, как ему выбраться из Эддикотт-Сент-Джорджа. Как только он получит обратно свою одежду, можно пойти пешком — перебраться через оползень на дороге и добрести до Эксфорда; это займет четыре-пять часов. Но как добраться из Эксфорда до собора? И как он будет выглядеть, если вернется без Мэй? Может, ему удастся дойти лесом, ведя Мэй в поводу? Эта мысль казалась не слишком удачной. В конце концов он повернулся на бок, чтобы попытаться снова уснуть, но вместо этого уперся взглядом в прозрачные, без оправы, очки отца Лэйси. Они лежали поверх небольшой книги в светло-коричневом кожаном переплете, и их строгий, укоризненный вид немедленно напомнил ему о епископе. Фэйрфакс осторожно сдвинул очки в сторону, взял книгу и поднес ее к лицу. «Записки и протоколы заседаний Общества антикваров. Том XX» — тот самый недостающий том с нижней полки.

Поколебавшись, Фэйрфакс понюхал кожу, провел большими пальцами по исцарапанной поверхности, потом поиграл обложкой. Его так и подмывало совершить еще один грех: одним больше, одним меньше, отравленное змиево яблоко. Не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть[11]. Но его терзало любопытство, и юношеская пытливость, несмотря на все внушения, на сей раз пересилила семинарскую выучку. Он уселся в постели, подложил под спину подушку и раскрыл книгу.

Поначалу та разочаровала его. Вскоре стало очевидно, что весь том состоит из протоколов заседаний Общества за четыре года, переплетенных в один том. Бумага была отвратительного качества, шрифт — мелким и кривым, точно ряд гнилых зубов, переплет — разболтанным; выглядело все это как дело рук непрофессионала. Члены Общества собирались раз в три месяца в лондонской таверне «Корона и подвязка», на Пэлл-Мэлл, и все заседания проходили по одному и тому же сценарию. Сначала обсуждались дела Общества: переписка, утверждение протоколов, принятие новых членов, приобретение предметов, выставленных на продажу, выставка древностей, принадлежащих обществу, целесообразность финансирования тех или иных археологических проектов. Затем заслушивался доклад, который читал один из членов. Все время повторялись одни и те же имена: мистер Шедуэлл (председатель), мистер Куик (секретарь), капитан Стюарт (казначей), мистер Ширли, полковник Денни, мистер Хоу, мистер Беркли, мистер Фокье… Человек сорок — сорок пять в общей сложности. В докладах сообщалось о найденных в ходе раскопок погребениях, домах и фабриках, об огромном прямом тракте к северу от Лондона, ширина которого составляла почти сто футов. Члены общества каталогизировали свои находки (фрагменты машин для передвижения, сделанных из металла, превратившегося в ржавую труху, устройств для общения на расстоянии, домашней утвари, статуй и других памятников, стоявших в общественных местах), высказывали теории («Как древние играли музыку?» «Что было безвозвратно утрачено в Облаке?», «Надписи на надгробиях эпохи позднего Предапокалипсиса», «Великий Исход из Лондона»).

Бо́льшая часть всего этого была слишком мудреной для Фэйрфакса, и он принялся быстро пролистывать страницы, пока — примерно за треть до конца — не наткнулся на полосатое перо куропатки, заложенное между страницами и выглядывавшее сверху. Оно выскользнуло и приземлилось Фэйрфаксу на грудь. Заседание, которое отметили закладкой, состоялось весной лет тринадцать назад. После утверждения протоколов, обсуждения текущих дел и корреспонденции шел четвертый пункт повестки дня: доклад председателя.

Фэйрфакс повернулся на бок и поднес текст поближе к пламени свечи.